Андрей Золот - Золотой цветок

– Давай, Толик, беги! – прокричал мне Синицын, доставая забранный у американца пистолет. – Далеко еще?

– Думаю, что далеко… До конца этой скалы… Но когда-нибудь и она кончится… – ответил я, надевая рюкзак.

– Удачи тебе! – сказал Вася.

– Вам тоже… Берегите себя… – и я направился к своей главной цели.

Я сделал несколько шагов, и у меня появилось ощущение, что я что-то забыл. Я остановился, повернулся к Васе с Синицыным. Оба стояли и смотрели на меня. И я вспомнил:

– Василий Александрович! Ваша с Верой внучка встречается с сыном Володи. Вы – почти родственники! – крикнул я.

У деда от удивления расширились глаза, он повернулся к не меньше удивленному Синицыну и молча показал на него пальцем, как бы спрашивая: «Этот Володя?»

– Да, да! С его сыном! – подтвердил я.

Василий Александрович, не сдержав волнения, бросился Синицыну на шею. Я улыбнулся, развернулся и ушел, оставив радостного деда и недоумевающего Синицына, с их эмоциями. Мне радовала душу мысль о том, что совсем недавно Василий Александрович думал, что он один на свете, а теперь знает, что у него есть родные, близкие люди. Интересно, как его родственники отреагируют на его появление? Что Вера скажет, когда увидит его? В голове возникла картина: стоит дед, и перед ним – пожилая женщина, его дочка.

– Я – твой отец… – сообщает ей Василий Александрович.

После минутного молчания женщина говорит:

– И что? Думаешь, я тебе на шею брошусь, обрадуюсь?

Отец садиться на стул, и начинает рассказывать ей про то, как его забрали, как он искал Зою после освобождения, затем встает и собирается уйти, но останавливается в дверях.

– Я думал, что один на свете… Случайно узнал, что есть ты и внуки…

– Мама тебя всю жизнь ждала…

Дочь подходит к отцу, кладет голову ему на грудь и тихо плачет. Отец бережно обнимает ее. Теперь они плачут оба, плачут от печали пережитого и радости нежданной встречи…

Картина меняется. Василий Александрович стоит перед дверью дома, она открывается, и на пороге появляется молодая девушка, я видел ее с сыном Синицына…

– Вам кого? – спрашивает она.

– Могу я поговорить с Верой? – спрашивает Василий Александрович.

– Да… – неуверенно отвечает девушка.

– Кто там? – раздается голос немолодой женщины из глубины дома.

– К тебе мужчина какой-то, – отвечает девушка.

– Пусти его… – доносится из дома.

Девушка отступает в сторону, пропуская гостя в дом. Мужчина заходит в коридор. Из комнаты выходит Вера. Они встречаются взглядами и долго стоят, молча смотря друг на друга. Молчание прерывает девушка.

– Ба, кто это?

– Твой дед, – тихо отвечает Вера.

– Кто? – переспрашивает девушка.

– Твой дед, – повторяет женщина.

– Ты ведь говорила, что он умер…

– Он сам хотел для меня умереть…

– Я имел право знать, что у нас есть ребенок, – говорит мужчина. – Все было бы по-другому…

Вера садиться на маленький стульчик в коридоре, в ее глазах появляются слезы.

– Я не знала, как тебе сказать… Тебе ведь дали двадцать лет… Я боялась за тебя… Я не могла, я не знала… – из груди Веры вырываются рыдания, она закрывает лицо руками. – Боже мой!!! Вася!!! Прости меня! Я знала, что ты сбежал. Искала тебя, спрашивала. Вася, прости меня. Я не решалась… – ее голос обрывают рыдания.

Василий Александрович подходит к ней, обнимает, тоже плачет…

– Как есть – так есть… Былое не вернешь… – успокаивает он ее, прижимая к себе.

Их внучка тоже плачет.

…Ноги провалились по колено в снег, ломая некрепкий наст. Позади раздались выстрелы. После нескольких выстрелов все затихло, но ненадолго – снова начали стрелять, но уже более ожесточенно и продолжительней. В момент очередного затишья возник страх, что меня могут догнать…

«Прорвались, – подумал я и спросил себя: – Где Василий Александрович с Володей?»

И в сознании появилась картина: дед сидит за валуном, направив пистолет в сторону полукруглого выступа скалы, и недалеко от него – Синицын, тоже за валуном, наблюдает за действиями напарника.

– Все хорошо, никто не прорвался, все живы… – успокаиваю я себя.

Но страх не пропал, он нарастал все сильней и сильней, порождая чувство опасности и погони, заставившее меня перейти с быстрого шага на бег. Все мое тело ныло от усталости, ноги болели, но чувство страха заставляло бежать, толкая вперед от неизвестной опасности. Мой мозг перестал что-либо соображать, словно его залило потом и затуманило. В голове звучало только одно: бежать! Бежать! Бежать! И я бежал, не понимая куда и зачем. Падал, поднимался и снова бежал, с трудом переставляя ноги. Наступил тот момент, когда силы человеческие заканчиваются, я упал и понял, что подняться больше не смогу, приподнял было тело со снега, но сил встать с колен не было, сколько я ни старался. Из груди вырвался крик, немощный, бессильный. Но вдруг, вместе с ним, где-то там же – глубоко в груди – блеснул огонек света, яркой, чистой энергии. От него по телу, как взрывной волной, растеклась во все стороны, невероятной силы энергия. Слабый крик перешел в звериный рев, каждая мышца моего тела налилась огромной мощью, мозг, словно спичка, вспыхнул, на доли секунды я мог разглядеть каждую снежинку перед собой, услышал, как ветер терся о скалы…