Игорь Недозор: Новая Зона. Псы преисподней

– Скажите, а когда можно будет забрать… Сашу? – сглотнув комок в горле, спросила она.

– После окончания экспертизы тело будет кремировано, и вы получите урну с прахом, – сухо отрапортовал офицер. И добавил, словно извиняясь: – Так полагается.

Зазвенел-заверещал смартфон за отворотом бушлата. Сделав знак Маргарите, он вышел.

– Мама, а папы уже нет? – спросил мальчик.

Она сначала хотела соврать, но передумала.

– Да, Лёшенька. Папа умер…

И вновь залилась слезами.

Стоявший в дверях немолодой седоголовый медик в забрызганной кровью зеленой робе опустил глаза.

Примерно два часа назад их мужа и отца привезла «скорая», еще живым.

По документам – Никонов Александр Николаевич, сорок три года, заместитель бригадира ремонтников ЗАО «Метроколлектор».

Они, дежурные хирургического отделения Петр Иванович Сергеев и его коллега Константин Пургин, а также операционная сестра Фирюза Бахрамовна Водина (Водина по мужу, канувшему в нети питерскому алкоголику), родом из Бухары, уже собирались вздремнуть.

Костя, здоровяк лет тридцати и метров двух ростом, недавно попавший к ним сокращенный с флота военврач, как раз закончил травить очередную морскую байку, а Сергеев лениво обдумывал, где найти еще и подработку.

И тут позвонили из приемного и сообщили, что дежурная больница забита, и теперь «скорая» привезла к ним очередного пациента.

Мысленно кроя матом оптимизаторов здравоохранения, коллег, направивших к ним нового больного, и вообще весь свет, Петр Иванович, однако, напялил свежую робу, сполоснул слипавшиеся глаза водой и двинулся вместе с коллегами в приемное отделение.

Но при виде «клиента» всю сонливость как рукой сняло.

Мужичку на вид было лет эдак за сорок, и он находился в глубокой коме. Рядом скукожилась заплаканная низенькая женщина с белоголовым мальчишкой. Явно жена и сын, кто ж еще? Да, вид больной, прямо скажем, имел устрашающий. Весь в крови и грязи, кожа уже синеватого оттенка. Правая рука почти до локтя оторвана, причем, судя по виду раны, ее кто-то долго и вдумчиво грыз. На культю наскоро наложен эластичный жгут из автоаптечки. Наверное, менты… в смысле – полицейские, уж больно неумело наложено. А вот на голове…

Да, сказали бы ему, что с таким еще можно жить, ни за что не поверил бы. В черепе зияла жуткая скальпированная рана, да какая! Кожа висит лохмотьями, скальп снят и надвинут на лицо. Но мало этого, череп пробит, и в дыру виден пульсирующий мозг. И – вот диво – на костяном своде четко виднелись следы больших острых зубов. «Ну и дела, – подумалось Петру Ивановичу. – Он что, в зоопарк спьяну залез, в клетку ко льву или в бассейн с крокодилами? Или это пес бойцовский какой, типа ротвейлера, его отделал?»

Так-так, кровь уже не течет. Давления нет. Но странное дело – пульсация сонной артерии отчетливая.

Да уж, при таких-то ранах – странно, что вообще жив! Что-то невероятное… Ладно, нет времени!

– Быстро в операционную! – скомандовал Сергеев.

До операции выдалось еще пять минут переговорить с родственниками.

– Что с ним? – бросил он. – Что случилось?

– Медведь его загрыз! – всхлипнула женщина.

– Да откуда медведь-то! – изумился Сергеев. – В Питере?

– За городом…

– У нас тут в лесах и зайцев-то не вдруг отыщешь!

– Так патрульные же говорили, следы, и вроде какая– то тварь большая удирала…

– А как…

– Да не знаю я!!! – еще пуще заревела женщина. – В последнее время невесть что с ним творится! Все животные на него кидаются! Заболел он! Непонятно чем!

Из сбивчивого рассказа дамы стало ясно, что пациента вдруг ни с того ни с сего стали мучить кошмары, головные боли, он стал нервным и раздражительным. Обследовался, но ничего не находили. Даже решил взять отпуск, чтобы отдохнуть, два года не брал. Однако непонятное недомогание не отступало. А потом он стал лунатиком.

– То есть?

– Да просто стал лунатиком, доктор!

Сергеев слушал и качал головой. По словам дамы, ее супругу несколько раз удавалось в полубессознательном состоянии удирать незаметно, и где он там шлялся, одному Богу известно, но под утро возвращался. Причем уходил полностью одетый. И ничего из своих ночных странствий не помнил…

Собаки и кошки во дворе стали его сторониться, а пару раз даже нападали. Соседский ротвейлер Джерри сперва рычал на Никонова А.Н. так, что шерсть на загривке собаки вставала дыбом, а потом вдруг стал в лифте жаться в угол и поскуливать, когда мужчина спускался вместе с ним. Отчаявшаяся женщина даже решила обратиться к психиатрам, но вчерашним вечером муж опять сбежал…