Александр Шакилов - Армия древних роботов

Первенец замер. Он даже перестал дышать, остекленели его слишком чувствительные к свету глаза. А потом он заухал, хлопая себя верхней парой рук по впалому животу.

– Молодец-с, полковник, какой ж-ше ты молодец-с! Не з-сря я выбрал тебя, полковник, не з-сря с-сделал главой С-совета! А з-сначит, полковник, нам нуж-шен некромант, который з-саставит мертвец-са говорить!

– У меня есть воин, который с радостью займется поисками некроманта. Правда, ему нужно день-другой отлежаться в госпитале.

– Майор Маз-сарид? Верный выбор, полковник, верный. Этот мальч-шиш-шка ещ-ше удивит тебя, попомни мое с-слово.

Вой сирены оглушал, вминал в череп барабанные перепонки, ломал виски, заставлял обхватить голову руками и беспорядочно метаться по сторонам, выискивая, где же можно скрыться от этого воя. Столы из черного пластика – Крыця в ужасе вскочила на один, босыми пятками сбросив с него пяток древних приборов, – от воя, пронимавшего до мозга костей, не защищали, Зил это выяснил на личном опыте, потому что присел сначала за одним, потом переполз за другой. Диваны, сдвинув которые Даль соорудил укрытие, – тоже. Зубастику, ощеренному и поджавшему хвост, хотелось провалиться сквозь пол, потому-то мышара и царапал его твердую гладь, и чуть ли не кусал. А тут еще у Крыци началась истерика или что-то вроде того. Она вдруг принялась хохотать и гримасничать, и бубенцы на ее лодыжках и запястьях зазвенели невпопад, и Зилу захотелось все это прекратить, потому что невозможно же так, ну просто невозможно!.. Он смотрел и смотрел на беснующуюся карлицу, и она становилась ему все противней и противней. Он даже испугался, что из-за этого навсегда отвратится от женских прелестей. Особенно его раздражали ее босые пятки. Ну вот почему у нее босые пятки?!

На ожившем приборе древних мелькали циферки и какие-то буквы-слова, сменяющиеся совсем уж странными символами, просьбами подтвердить команду: «Да?», «Нет?», «Отмена?», и что-то нужно было срочно сделать, потому что грозный голос – третий контур защиты – прохрипел на древнем языке что-то угрожающее. Прозвучало это спокойно, деловито, но все равно угрожающе, потому что нельзя добродушно пробубнить о несанкционированном – что бы это значило, а? – проникновении и о том, что территория резервной Ставки будет зачищена, а потом начать обратный отсчет, как было уже наверху.

Услышав про зачистку, Даль забрался на свою баррикаду из диванов и принялся смешно подпрыгивать, будто всерьез рассчитывал, что сможет добраться до подвижного потолка, который, приоткрывшись ему навстречу, пустит его обратно.

С лица Зила закапал холодный пот – родниковая вода зимой теплее.

– Почему ты босиком? – спросил он у Крыци, сумев переорать вой сирены. Ему важно было знать, почему она босиком. Важнее этого ничего на свете не было.

«Сто».

– Что?.. – шевельнула она губами, не прекращая своих ужимок.

«Девяносто пять… девяносто четыре… девяносто три…».

Время невыносимо быстро утекало, просачиваясь между пальцев на босых ногах карлицы, а Зил до сих пор не узнал, почему она, эта крохотная женщина, прыгает перед ним босиком. Да он так сдохнет тут – и не узнает. Но этого никак нельзя допустить.

И тогда он сорвался на крик:

– Крыця, почему ты босиком?!

Спрыгнув с диванов, Даль заслонил ее собой, а Зубастик неодобрительно покосился на Зила и перестал ломать клыки о пол.

Крыця перестала изгибаться и принялась говорить быстро и сбивчиво, из-за воя сирены Зил не услышал ни слова, но понял смысл сказанного, потому что внимательно смотрел на ее губы:

– Я всегда и везде хожу босиком. Кожа у меня на ногах не чувствительна ни к колючкам, ни к жару, ни к холоду, так что обувь мне не нужна, понимаешь, моя кожа, мои ноги, вот у тебя руки такие, а у меня…

«Семьдесят два».

Только стоило ей открыть рот, и ее понесло. Карлица рассказала Зилу, что она из команды княжеских шутов, потому что она очень ловкая и умеет жонглировать, и фокусы она просто прекрасно показывает, всем нравится, особенно женам князя, а еще она отлично делает сальто, без разминки садится на шпагат, задорно хохочет – хотите, я вам похохочу, вам понравится, ну, давайте я похохочу, – и когда она смеется, у нее на щеках появляются ямочки, у нее пепельно-серые волосы по щиколотки, если она их распускает, она совершенно седая, уж такая родилась… Когда же она начала рассказывать, что у нее никогда не было молочных зубов, а теми, что проклюнулись сразу после рождения, она может перекусить стальной прут, Зил понял, что и сам не молчит, что он подробно рассказывает Далю о том, как он любит маму и сестру, как скучает по погибшему от руки следопыта бате Лиху, сколько ему всего пришлось пережить, и что он на самом деле полукровка, которого укомплектатор наградил зачем-то «птицей». У говорца рот тоже как открылся, так и не закрывался, и если бы Зил его слушал, то узнал бы много интересного о подземельях Моса, о торговцах бодрящей травой, о том, как говорца нанял генерал Барес, – он ведь твой отец, да, Зил? – чтобы шпионить за князем Мором и доносить обо всем, что происходит в землях чистокровных…