Александр Шакилов - Армия древних роботов

А когда Родд станет достаточно могуч, он сразится с тем, кто превратил его в чудовище.

И в той битве Создателю не поможет вся его нечисть.

Она до сих пор обожала прятаться в хранилище для кислот и огнеопасных веществ.

Где еще было скрыться от всего мира сначала малютке, а потом и девице на выданье – ей уже двенадцать! – если к громадным шкафам со справочной литературой ей категорически запрещалось приближаться? В лаборатории под склепом – в той самой, о которой ходили слухи по всему Мосу, – разве что в специально отведенной для этого комнате, в самом дальнем ее углу, Даринке разрешалось мыть бюретки и пастеровские пипетки. И больше ничего. Все остальное категорически воз-бра-ня-лось!

Но когда мама и тетушка Ренатта под гул многочисленных вытяжек сначала спокойно, а потом до хриплых криков «Чушь!» и «Твоя ограниченность поразительна!» затевали непонятный Даринке спор, и обычно спокойное лицо мамы покрывалось красными пятнами под мельчайшими капельками пота, а уложенная вокруг головы коса превращалась во вздыбленные космы, исчезновения Даринки проходили незаметно. Мама и тетушка спорили так увлеченно, что весь мир переставал для них существовать, и если бы небеса обрушились на землю, они бы даже не заметили.

Раньше у тетушки Ренатты были густые волосы, такие же ослепительно рыжие, как у Даринки, а не лысый блестящий череп. Полысела она в результате одного эксперимента, поставленного на себе после очередного громкого спора с мамой. Да и мама раньше одевалась ничуть не скромно и обожала украшения, о чем братишка Зил совсем не помнит. Мама терпеть не могла зеленые плетенки до пят, и глаза у нее стали такими яркими, как сейчас, только после введения в них особой вытяжки, чего Зил тоже не помнит, но Даринке этого никак не забыть, у Даринки отличная память – феноменальная.

Ее кокон.

Сколько Даринка себя помнила, братишка Зил всегда был у мамы и тетушки под наблюдением. Когда они думали, что Даринка моет пробирки и колбы и ничего не слышит, они говорили про него, что он – Самый Ценный Объект Эксперимента. Мама и тетушка делали множество экспериментов, постоянно у них были какие-то эксперименты, но этот Эксперимент – только с братишкой Зилом.

Когда нужно было, батя Лих уводил братишку Зила на денек-другой в лесовник или же брал с собой на ярмарку. Только мужчины покидали хутор, тетушка Ренатта присылала птера с наездником за Селеной и крохотулей Даринкой – матери не на кого было оставить дочь, да она и не могла ее кому-либо доверить. Птер прилетал в условленное место, до которого нужно было пройти несколько киломер, и перед его появлением мама и Даринка всегда надевали на себя рубища, чтобы наездник не смог рассмотреть, кто они такие, не смог бы даже понять, что они – женского пола, потому что мама настрого запрещала Даринке открывать рот. Прокатив их, птер садился вовсе не в замковом дворе, а на крыше дома на окраине Моса, спустившись в подвал которого они проникали в тайный ход, ведущий к лаборатории под склепом, где их с нетерпением – «Ну где вы ходите?! Почему так долго? Даринка, что за чушь, почему ты не подгоняла маму?» – их ждала тетушка Ренатта. Ей крайне важно было как можно скорей поделиться с мамой результатами опытов и разработать новую стратегию их совместных исследований.

Даже спустя много лет здесь все подчинялось только одному беспощадному закону, за нарушение которого мама и тетушка запросто могли убить «даже махонькую девулечку». По крайней мере, так они пугали Даринку, тетушка даже при этом показывала ей крохотный черный пистолет, с которым никогда не расставалась. Закон этот гласил, что ни в коем случае нельзя занести извне постороннюю микрофлору и фауну. Поэтому в тамбуре с тремя раздвижными дверями (только через тамбур можно было попасть в рабочие и вспомогательные помещения) всегда, как и сейчас, омерзительно пахло дезинфицирующими растворами. Трижды в сутки тетушка облучала тамбур ультрафиолетом.

– Дочь, а ну-ка живо за нами. Вечно ты копаешься, – сказано было тихо, спокойно и даже ласково, но так, что нельзя было и помыслить об отказе маме.

Ведь по сравнению с мамой Даринка была совсем низенькой, совсем крохотной.

Совсем слабой.

Выйдя из тамбура, состоящего из трех стерильных камер очистки (в первой тетушка с ненавистью сбросила с себя кудрявый парик), они – тетушка Ренатта, мама и Даринка, все одетые в специальные комбинезоны, со шлемами на головах и баллонами за спиной, – вошли в длинный светлый коридор, из которого можно было попасть в множество разных помещений лаборатории. Здесь все было из пластика, стекла и металла, и все предельно строго, ничего лишнего, все серебристо-серое с легкой молочной примесью. Все здесь разительно отличалось от обстановки в доме на хуторе. Даринка столько раз побывала в лаборатории, что не счесть, но до сих пор у нее оторопь от всех этих вертушек для титрованных растворов, шкафов для хранения посуды и реактивов, таких и сяких штативов, мерной посуды, аналитических весов, треножников и спиртовых горелок. А еще рефрактометры, фотоколориметры и потенциометры – один раз увидев их и услышав их названия, Даринка тут же все запомнила.