Вельда представила, как ее взгляд обретает силу рентгеновских лучей — и ныряет в черную глубину машины. Скользит по гладким пластиковым панелям, стальным переборкам, касается спящих электрических цепей… нащупывает жесткие пластиковые кресла. В них — неподвижные фигуры в странной желтоватой форме русских; под старинными кожаными шлемами — оскал черепов…
Нет. Не может быть. Зверь-Айвен был машиной, такой же, как замерший на главной площади города шагающий танк.
Девочка встряхнула копной черных волос, и подумала: не ударь Импульс, кто бы победил в этой дуэли? Танк национальной гвардии лишь разворачивается, это видно, а Зверь… дедушка рассказывал, как кувыркалась верхушка колокольни — той самой — задетой его пробным выстрелом.
Уже неважно. Столько лет прошло!
Вельда повернулась и сделала несколько шагов к дому. Повернулась — и быстро подойдя к машине, толкнула чуть приоткрытый люк в кормовой части. Створка, чуть отошедшая в сторону, с лязгом захлопнулась. Посыпалась окалина старого сварного шва.
Вельда провела кончиками пальцев по броне.
— Я никому не скажу, Зверь.
Следующим вечером банда Динго Криппена перешла границу.
Мардж была права. В резервации Динго и его людям действительно приходилось несладко… впрочем нет.
Еще немного — и в жизни Динго наступил бы полный и окончательный финал.
Когда-то комми дали ему приют, как "борцу за права трудового народа" и "экспроприатору" — ведь проклятые капиталисты с той стороны решительно отказывались менять жизнь, переходя к более прогрессивному способу общественных отношений. А в силу этого категорически отказывались продавать технику и продовольствие за бесценок… Более того, некоторые отсталые горожане считали, что помогли потомкам высадившихся здесь когда-то чужих солдат уже тем, что дали им землю и оставили в покое…
Воевать с местными было опасно и бесперспективно — а вот люди вроде Динго могли быть полезны. Какое-то время. Награбленное ведь нужно кому-то продавать, не так ли? Пять джипов и полтора десятка мотоциклов с установленным вооружением были значительной силой. Все шло хорошо — до тех пор, пока уставшие от шалостей Динго горожане не обратились за помощью к федералам.
Криппен вначале не слишком испугался, полагая армию чем-то вроде большой команды национальной гвардии. Но оказалось, что даже самый крутой автомобиль с приваренными к бамперу "рогами" и пулеметной турелью на крыше бессилен против легкой бронемашины военных…
Потрепанные герильеро скрылись в резервации.
Комми помнили заслуги Динго и его людей — и тем не менее… Кормить ораву вооруженных бездельников вечно не собирались и они. Парни Криппена попытались было объявить себя местной охраной, как бы предложив свои услуги местным kolhozniks — но идею решительно не одобрили. У комми уже имелись свои стражи порядка, достаточно злые и достаточно организованные; они даже имели особую форму — грязно-серые костюмы и старинного покроя головные уборы с красными околышами… Конкуренции эти люди не терпели.
Идти же работать в поле молодчики Динго Криппена не желали категорически.
Динго решил уходить. Пройти пограничную реку, когда солнце скроется за горизонтом, а добропорядочные горожане будут готовится ко сну. Незаметно подвести оставшиеся джипы и стаю мотоциклистов к окраине, надев по такому случаю ненавистные глушители — а потом хлынуть на улицы рычащей, стреляющей волной… Возглавлять атаку выпало Серому Годзо, второму человеку в банде, давно мечтающему стать первым.
Прекрасный кандидат на роль подсадной утки… К тому же, в случае победы Годзо сам Криппен ничего не терял.
О пропавшем "лазутчике" он и не собирался беспокоиться — никакого лазутчика не было, был лишь пропавший дезертир.
К счастью, шериф Смарагда думал совершенно по-другому.
Нельзя сказать, что версия о дезертире не приходила в голову горожанам — наоборот, она прекрасно устроила бы караульных из числа "национальных гвардейцев", вынужденных каждую ночь, вместо наслаждения здоровым сном, отправляться по своим постам.
Но шерифа было трудно взять на жалость. К тому же гвардейцы получали солидную прибавку к обычном жалованью из бюджета города… теперь деньги следовало отрабатывать. Уже на следующее утро после убийства на площади возле ратуши можно было видеть шеренги заспанных, недовольных людей — в зеленых хлопковых рубашках и фермерских шляпах, с самым разнообразным оружием в руках. Древние двустволки, полицейские помповые ружья, трофейные автоматы с длинными изогнутыми магазинами — и невесть откуда взявшиеся армейские винтовки. Шериф, осматривавший ворчащее войско, подумал, что армейское оружие вроде бы не продавалось населению, и следовало бы разобраться, откуда у некоторых горожан взялись самые настоящие М-16 — но оставил эту мысль до времени.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу