Бертрам Чандлер: Дорога к Приграничью

— Мистер Граймс, — внезапно прервал его лирические раз мышления капитан. В его голосе не было неприязни — равно как и особой теплоты.

— Сэр?

— Мы будем подниматься на инерционном, пока не выйдем из пояса Ван Аллена. 3

— Я знаю, сэр, — ответил Граймс — и тут же пожалел, что не может взять слова назад. Поздно. Теперь в молчании капитана внятно чувствовалась неприязнь, почти враждебность, а остальные покосились на мичмана с насмешливым презрением. Граймс вжался в кресло, словно в попытке сделаться как можно меньше. Офицеры вполголоса переговаривалась, но словно не замечали его присутствия. Потом они позволили себе немного расслабиться, достали сигареты и закурили. Мичману никто не предложил.

Надувшись, Граймс полез за трубкой, набил ее и зажег. Старший помощник демонстративно закашлялся.

— Уберите это , пожалуйста, — рявкнул капитан и вполголоса добавил что-то насчет специфических запахов. При этом он сам попыхивал ужасающе крепкой черной сигарой.

Корабль поднимался. Земля внизу превратилась в огромный шар, на три четверти окутанный тьмой. Четкая линия терминатора 4пересекала материки, облачные массивы и океаны. Во мраке, словно звездные скопления, мерцали огни городов. Офицер тихо зачитывал показания альтиметра.

К биению инерционного двигателя добавилось бормотание, жужжание, переходящее в вой — заработали направляющие гироскопы. Корабль поворачивался вокруг короткой оси, нацеливаясь на нужную звезду. Вектор центробежной силы, создающей псевдогравитацию, и вектор ускорения, преодолевающего притяжение планеты, вдруг образовали странный угол, а их равнодействующая приняла еще более странное направление. Борясь с тошнотой, Граймс мысленно поблагодарил капитана за то, что тот велел ему убрать трубку. Прозвучал предупредительный сигнал, и кто-то сказал в интерком:

— Приготовиться к ускорению. Приготовиться к ускорению. Начало отсчета.

Отсчет. Часть древней традиции космических полетов, наследие эпохи самых первых, еще ненадежных ракет на реактивной тяге. Реактивные двигатели применялись до сих пор — но только как вспомогательные, когда было необходимо сделать резкий рывок, почти мгновенно создать мощное ускорение.

«Ноль!» Инерционный двигатель замер — но в тот же миг ожил реактивный. Гигантская рука ускорения тяжело сжала всех и вся — и вдруг, словно по приказу капитана, отпустила.

Граймс узнал тонкое завывание, вплетающееся в рев двигателя — это пели, начиная вращение, гироскопы Движителя Манншенна. Теоретически он знал, что происходит в этот момент — да и какой астронавт этого не знает? Правда, математические выкладки были доступны разве что горстке ученых. Корабль набрал скорость, включается Движитель Манншенна… А теперь, как говорил преподаватель, который читал в Академии соответствующий курс, корабль начинает двигаться вперед в пространстве и назад во времени. Как и было обещано, возникло жутковатое чувство дежа вю. Оглядываясь, мичман видел, как расплываются очертания предметов, дрожа и переливаясь всеми цветами радуги.

Звезды прямо по курсу превратились в пульсирующие радужные спирали. За кормой пугающе кривились Земля и Луна: каждая из них превратилась в странную помесь сферы и тессеракта. 5Но это длилось не более чем мгновение. Когда оно прошло, планета, которую считали домом все люди Галактики, и ее спутник стали не более чем пылинками в водовороте темных измерений.

Капитан раскурил новую сигару.

— Мистер Кеннеди, можете выставить стандартное космическое время, — сказал он. Затем повернулся к Граймсу. Пышная борода не позволяла понять выражение его лица — но не настолько чтобы скрыть отсутствие энтузиазма по отношению выполнения долга вежливости. — Составите мне компанию, мичман?

— С превеликой радостью, — соврал Граймс.

Двигаясь с непринужденной грацией, удивительной для его габаритов, капитан поплыл к выходу из рубки. Граймс следовал за ним — медленно и неуклюже, несказанно радуясь, что успел побывать в тренировочном полете. Это была прекрасная прививка от космической болезни. Разумеется, существовали специальные лекарства и пассажиры ими пользовались… но состояние астронавта не должно зависеть от таблеток. И все же исчезновение «верха» и «низа» вызывало больше беспокойства, чем того хотелось.

Капитан отодвинул дверь, ведущую в его апартаменты, небрежным жестом пригласил Граймса входить и вошел сам, буркнув с сардонической усмешкой: