Галина Андреева-Сапфиро - Подземелья Аркаима [СИ]

Вера в себя, это то, что мне нужно. Если я рожден для подвига, значит, мне будут даны силы и способности. В мире ничего не происходит случайно. Пусть все идет своим путем.

Я взглянул на унком, было уже поздно. Через месяц экзамены на полетном тренажере 'Звездный корвет'! Надо заняться 'делами насущными', остальное потом! Поэтому я, собрав все свои страхи, догадки, мысли о возможном и невозможном будущем в единый узел, 'скатал' его в горошину и закинул ее на периферию сознания, где она зависла красной тревожной кнопкой. С мыслью об экзаменах я заснул.

Глава 8. Игры с реальностью

Часть 4 Судьбу не выбирают. Тайна 'Небесного Колеса'.

Солнце в конце мая еще не было таким обжигающим, как в июне, но припекало чувствительно. Мы с Галиной уже больше часа шли вдоль берега Иссык-Куля, пора сделать привал и перекусить. Вскоре попался подходящий валун: большой и плоский, обкатанный волнами прибоя. Я снял рюкзак, расстелил кусок полиэтилена, открыл коробку с бутербродами, налил кофе из термоса. Мы не спеша позавтракали, сидя на теплом камне и любуясь прекрасным видом озера. Скалы на противоположном берегу, залитые полуденным солнечным светом, казались сахарно-белыми пиками, растворяющимися в синеве небес.

Затем продолжили важный для нас разговор. Летом нам обоим исполнялось семнадцать лет. До совершеннолетия еще год, но мы решили жить вместе, пока в гражданском браке. Прогулок и поцелуев под Луной нам уже было мало, хотелось, более близких отношений. И мы решили в следующий мой приезд 'довести дело до конца', договорившись уйти с ночевкой подальше от поселка и найти укромное местечко, где нам никто не помешает. Мне, правда, придется решить проблему с охраной, всегда державшейся в отдалении, но не так далеко, как нам хотелось бы. Переговорю с отцом, он поймет.

Дальше тянуть было нельзя, так как с двадцатого июня у меня начинаются экзамены на полетном тренажере, а в конце июля я уеду в Аркаим и после принятия инициации в составе нашей группы полечу на марсианскую базу, где продолжу обучение. Горислав говорил, что мы пробудем там три месяца. Галина же в начале июля летит в Читу поступать в Колледж Переводчиков.

Отец, когда я попросил его в следующий мой приезд убрать охрану с глаз долой, когда мы с Галиной уйдем с ночевкой на берег озера, все понял. Он долго смотрел на меня, потом сказал:

– Ты стал совсем взрослым!

Я усмехнулся – мы с отцом были уже одного роста, а через год, глядишь, мне придется смотреть на него сверху вниз. Отец пообещал, что нас никто не будет беспокоить.

Всю неделю мне с трудом удавалось держать себя в руках и не отвлекаться на учебе и тренировках. Наконец, наступил вечер пятницы. Отец ждал меня в машине. Я забросил рюкзак на заднее сиденье и сел рядом с ним. По дороге у нас состоялся краткий разговор. Отец сказал, что у всех это случается первый раз, когда приходит время, и что все будет хорошо. Спросил насчет детей. Я заверил, что этот вопрос мы обсудили, и пока никаких детей: надо сначала нам обоим 'встать на ноги'.

Мы с Галиной не стали тянуть время: взяв на случай дождя палатку, загрузили рюкзаки и на закате солнца отправились к заранее облюбованному месту. Пока добрались, уже стемнело. Ветер стих. Мы расстелили одеяло на еще не остывшем песке и занимались любовью под шелест набегающих на берег волн. Затем лежали, глядя на звездное небо и размышляя о будущем. Я никогда не забуду эту ночь нашей первой близости, в которую я стал мужчиной. Нарождающийся месяц посеребрил воду, превратив озеро в огромное зеркало. На горизонте появилась изумрудная полоска, скоро рассвет. Незаметно для себя мы уснули.

Мне снилось, что я стою ночью на балконе замка, нависшего над скальным обрывом. Глубоко внизу змеится узкая лента реки, пересекающая темную долину и теряющаяся на горизонте. Перевожу взгляд на небо: где висят, словно небольшие ярко-оранжевые апельсины, две Луны. Я поворачиваюсь, стеклянная панель отъезжает в сторону, и я вхожу в большой сумеречный зал квадратной формы, освещенный только тусклым оранжевым светом, падающим из ромбовидных окон. Пол зала как будто сделан изо льда: лунный свет высвечивает в его толще штриховые узоры трещин. В центре находится зеркальный многогранник, похожий на колонну одиноко стоящую среди пустого зала, перекрытого куполом. Зал так высок, что купол еле различим. Его центр прозрачен, и оттуда прямо на зеркальную призму падает столб слабого света. Подхожу к ее грани, внутри которой клубится золотистый туман, и вглядываюсь. Удивляюсь, что не вижу в зеркале своего отражения. Но вот внутри зеркала начинает проявлять фигура огненного существа с пылающими синими глазами. Я узнаю его – это Химера. Как бы она не изменяла свой облик, являясь мне в сновидениях, я всегда узнаю ее. Теперь я знаю ее настоящее имя: Семаргл, Повелитель огненной стихии. Зеркальная грань, ослепляя, наливается светом. Я на миг прикрываю глаза, а когда открываю их, то вижу перед собой обычное зеркало. Семаргл исчез. А с серебристой поверхности на меня смотрит мое отражение. Или не мое? На мне черный камзол, черные узкие брюки и сапоги до колен. Пояс из золотых колец с овальной пряжкой из туманно-голубого опала. Длинные белоснежные волосы рассыпаны по плечам. На моем бледном лице синими сапфирами сияют глаза. Я вздрагиваю. Это глаза Семаргла. Мои глаза.