Галина Андреева-Сапфиро - Подземелья Аркаима [СИ]

– А кто еще имел знак Семаргла? – Спросил я.

– Будда Гаутама и Иешуа, известный у нас как Иисус Христос. Последний из Семарглов был Сергий Радонежский.

Я вытаращил от удивления глаза:

– Сергий Радонежский был Семарглом! Вот это да!

– Сергий объединил русских князей. По сути, он создал русскую империю, русское государство. Он не только объединил народ, но и еще 'прочистил' всем местным князьям мозги, вложив в их головы новые знания и понятия, а также означил им смысл существования русского государства и их собственное предназначение в этом мире как служение высшим целям, служение Небесному Воинству. Ну, грубо говоря, он оторвал их от кормушки, уткнувшись носом в которую они жили, и показал им звездное небо – истинный дом души, обитающей в смертном теле. Он дал им высший смысл существования, который далек от материальных выгод так же, как небо далеко от земли.

Я молчал потрясенный сказанным. Как мало я еще знаю. Мы смотрим на окружающее и видим только то, что на поверхности 'зеркала водоема', а что в его глубине? Какие тайны он хранит? Какие акулы и рыбы там плавают? – Ну, я верну тебя к серой действительности, – засмеялся отец, увидев мое выражение лица.

– Стражи не только героические личности, достойные сказаний. Иногда им и мусорщиками приходится работать.

Я озадаченно воззрился на него.

– Да, да, в самом прямом смысле слова! – подтвердил отец.

– Например, наша задача – очищение морей и океанов от всякой дряни, которую туда скидывают люди. Наши технологии и оборудование позволяют это делать, но нужно заниматься очисткой постоянно, потому что объемы очень большие: если будем чистить изредка, то захлебнемся, наши возможности не беспредельны. Знал бы ты, сколько пластиковой упаковки мы каждый год оттуда вылавливаем, сколько нефти откачиваем со дна. Если бы не мы, то большинство морской фауны бы уже исчезло с лица Земли, а моря-океаны превратились в протухшие затхлые лужи, заполненные ядовитыми водорослями. Плохо то, что очистка отвлекает людские и технические ресурсы. И время тоже, время – нужное нам для решения основной задачи: мониторинга происходящего в мире, обнаружение и устранение угроз для нашей цивилизации.

– Сейчас, в связи с потеплением, возникла еще одна проблема, пока не коснувшаяся России с ее холодным климатом. В связи с потеплением в южных морях растворяется все больше углекислого газа, подкисляя воду. Это приводит к растворению панцирей ракообразных, моллюсков и кораллов. Да и рыба гибнет, она не может жить в кислоте. В пресных водоемах вода к тому же становится непригодной для питья. Скоро Россия начнет продавать не газ с нефтью, а питьевую воду, причем не за бумажные доллары, а за чистое золото.

– Ладно, иди, отдыхай! – Отец поднялся с кресла и потянулся.

– Да и я, пожалуй, пойду, завтра рано вставать.

Я вздохнул: разговор о скипетре и атрибутах Семарглов придется отложить до следующего раза. Ложась спать, я надел на палец кольцо – в надежде, что оно покажет мне во сне продолжение событий в древней Гиперборее. Мне хотелось узнать еще что-нибудь из жизни воина Гиперборейца, предыдущего хозяина кольца Химеры. Но во сне я совершил путешествие не в Гиперборею, а на Марс.

Я сразу понял, что это Марс! Я стоял на окраине города рядом с мужчиной лет тридцати. Вокруг нас неслась круговерть мелкой темно-желтой пыли. Она поднималась выше домов и застилала все небо. Мне была видна часть пустынного проспекта, исчезающего дальше в желтой пелене. Вдоль него, без интервалов, в несколько рядов стояли здания разной высоты в форме кубиков и параллелепипедов без окон. Стены домов были цвета желтой глины, как и все, похоже, в этом мире: проспект и пустыню, начинающуюся за городом, покрывала та же желтая глина или что-то на нее похожее. Было душно, пыльно и жарко. Я и мой спутник были одеты в защитные комбинезоны цвета кофе с молоком и шлемы. Я прислушался к тому, что говорит мне мужчина. Из его речи я понял, что он инженер, обслуживающий городской комплекс.

На Марсе

– Я уменьшил охлаждение стен, сегодня не так жарко, надо экономить энергию! – сказал мой собеседник.

Я знал, о чем шла речь: дома на Марсе были сделаны по типу термосов-холодильников. В их стенах проходили разветвленные трубы с хладагентом. Осматривая странный безликий город в облаках желтой пыли, поднимаемой ветром с поверхности, я повернулся к зданиям за моей спиной и обомлел. На крыше ближайшего дома, метров шести высотой, лежал сфинкс! Живой! С густой короткой шерстью песочного цвета! Мне были видны кончики его больших когтистых лап, похожих на львиные. Сфинкс, не мигая, внимательно смотрел на меня огромными прозрачно-серыми слегка раскосыми глазами. У него было женское белокожее лицо, которое я не назвал бы красивым, нос, хотя и с узкой переносицей, но был явно великоват для 'дамы'. Вместо волос голову покрывал все тот же короткий мех, а уши были человеческими. Сфинкс был гораздо крупнее льва, раза в два не меньше. Взгляд его напомнил мне взгляд кошки, тихо лежащей где-нибудь на спинке дивана и наблюдающей за суетой хозяев мельтешащих в комнате. Сфинкс лежал в тени, падающей на кровлю от более высокого соседнего здания. Видимо и его достала жара. Какое-то внутреннее знание подсказывало мне, что он разумен, но разум его отличается от человеческого. Так отличаются разумы человека и дельфина или человека и шимпанзе. Так мы и стояли, таращась друг на друга: я в изумлении, сфинкс – спокойно и без особого интереса, так смотрят на безобидную козявку, неожиданно попавшую в поле зрения.