Юрий Иванович - Второй шанс

– Ни в жизнь не поверю, что такая фильдеперсовая сволочь в Малиновку скрываться полезет! Да ещё со своими подручными…

Потому что трёх мужчин он сразу записал в подручные главаря. Да и в ориентировках это не скрывалось. Давались клички, особые приметы, перечислялись умения, род прежней деятельности. Среди них интерес вызвал Бурый, который в начале своей деятельности работал участковым. А Горбушина всегда интересовали бывшие коллеги, вставшие на дорожку преступлений. Он всегда старался понять, что двигало и движет такими людьми. Что заставило их стать гнидами и моральными уродами? Как им вообще совесть позволяет существовать среди нормальных людей?

Следующий громила по кличке Паровоз ничего, кроме презрения, не вызвал.

– Тупой шкаф, возомнивший себя пупом земли.

А вот некий молодой мужчина по кличке Наркуша заинтриговал участкового больше всех. Слишком сильна у него была память на лица, не раз помогавшая по службе и сейчас вот выхватившая в фотографии что-то знакомое. Когда-то и где-то это лицо уже встречалось Горбушину. И он впал в некую прострацию, перебирая сцены в своей жизни и пытаясь припомнить, где он с этим Наркушей сталкивался.

Что он не житель Малиновки – сомнений не возникало.

Узкое лицо, прищуренный подозревающий взгляд. Гладко выбритые щёки на одном фото и лёгкая щетина – на другом…

«О! Точно! – потянул за нужную ниточку Игорь Леонидович. – Этот тип тогда выглядел ещё более заросшим! Теперь бы только не выпустить его образ из сознания…»

В голове крутился ещё один смутный образ – того, с кем Наркуша был. С кем же именно?

Последующие десять минут полной концентрации ничего не принесли.

Мало того, разгадка не пришла и в последующие три дня. Настолько сложной и заковыристой оказалась. Но это нисколько не мешало размеренной текучке дел. Тем более что обещанный помощник-стажёр пока так и не добрался до села. Что не столько нервировало, сколько успокаивало. Хлопотливая перепись населения откладывалась, а там, глядишь, и вовсе будет похоронена начальством.

На четвёртый день Игорь Леонидович вновь засел у себя в кабинете и продолжил свою поисковую нирвану. А в аккурат за два часа до обеда и принесла нелёгкая посетителя, сбившего весь рабочий настрой. Вернее, посетительницу, от которой никак не открестишься. Она и не стучала, сразу по-хозяйски дверь открыла и подошла к столу со словами:

– День добрый, Леонидыч! Хорошо, что тебя застала, и так еле хожу… – она шумно уселась на стул, вытягивая уставшие ноги, а рюкзачок поставила на пол. – Не застала бы, пришлось бы тебя к себе приглашать, оставив записку. Но раз ты на месте…

Прасковью Козыреву участковый знал хорошо. И хоть выглядела она мило и считалась местной долгожительницей, относился к ней двояко. Преклонялся за прошлые заслуги, но сильно её недолюбливал за нынешние фокусы. Вредная старушенция, въедливая, своего не спустит и правды добьётся, несмотря на дряхлую внешность типа: «Упаду – не встану!»

«Опять небось на незаконных порубщиков жаловаться пришла? Возле леса живёт, излишней дальнозоркостью страдает и повышенной совестливостью. Раньше, пока поживей была, чуть не каждый день прибегала. Коза!.. И вот как ей объяснишь, что сельчане не от хорошей жизни за топор берутся? Не у всех ведь пенсии повышенные, которых и на ремонт дома хватает, и на уголь привозной».

Но пролетавшие в голове мысли участковый попытался упрятать поглубже и улыбнулся поприветливей.

– И тебе хорошего дня, Григорьевна! – обращался специально на «ты», копируя её же обращение к нему. – С чем пожаловала? Как и все остальные бабки, на почтальона жаловаться?

– Бабки? – посуровела гостья. – А ты себя уже в престарелые дедульки записал? – Участковому недавно стукнуло уже шестьдесят четыре.

– Вот и я к тому же, – притворился восторженным Горбушин. – Ты вроде меня на несколько лет старше, а выглядишь, словно тебе только шестьдесят стукнуло. Никак молодильные яблочки у себя в саду стала выращивать? Хе-хе!

Нехитрый комплимент удался на все сто. Если не больше. Старушка прикусила губу и вроде даже как покраснела. А уж пыл её воинственный сразу угас. Как говорится, ласковое слово и от участкового приятно. Это так он сам поговорку трансформировал и никогда о ней не забывал. Руководствовался ею, так сказать.

Гостья стала поприветливей.

– Да бог с ним, с почтальоном, нам, пожилым, уже и недели одним днём кажутся. Тут такое дело… Внучатая племянница ко мне с сынишкой своим приезжает на днях, а меня ейный муж в город заберёт, чтобы за младшим правнуком приглянула…