Вячеслав Сизов: Мы из Бреста. Штурмовой батальон

Второй раз в Командира в Бобруйске стреляли. Немецкий снайпер на крыше дома прятался. В штабной машине двух бойцов убил и одного из охранников командира тяжело ранил. Парни с бронетранспортера сопровождения вовремя сообразили и из крупнокалиберного пулемета позицию снайпера вскрыли. Он раненый скрыться пытался, да не успел. Пулю в шею получил.

Третий раз в Химах дело было. «Желтоленточный штрафник» из автомата по штабной группе стрелял. Радиста и двух связных убил. Еще когда его брали, троих ребят успел ранить. Но взяли «суслика». Да живым, хоть и раненым. До того как немцы нас выбили, успели расспросить, а пленный особо и не сопротивлялся. Знал, что не выживет. Из «кулацких недобитков» оказался. Обижен был на Советскую власть за то, что лишила их семью всего, хоть она его в школе выучила, в техникуме профессию механика дала. А он ей гадил, как мог. Особо у него хорошо получалось писать доносы на активистов в НКВД и радоваться когда их арестовывали. Даже нескольких сотрудников успел оклеветать. Да кто— то в НКВД разобрался, что к чему и вычислил доносчика. Дали срок, загремел в лагеря. Хорошо устроился. По специальности. Сидел в лагере под Барановича, на аэродроме полосу бетонировали. Как война началась, их пешком в тыл эвакуировать пытались. Немцы быстрее оказались. Под Тимковичами в плен к ним попал. На сборном пункте немцы предложили службу, он согласился. Его немного подучили, что и как делать, да и свой опыт был. Работал в лагерях среди военнопленных, выявлял политработников, командиров, активистов. Выступал в качестве организатора побегов, тех кто «покупался» сдавал лагерной администрации. Немцы за это ему дополнительный паек давали, а еще обещали денег, должность в оккупационной администрации и возврат имущества. Когда в Бобруйске мы освободили пленных, попал в «желтый штафбат». Хотел вернуться к немцам. А чтобы они его не тронули, слово знал, по которому его к сотруднику Абвера должны были проводить. В Химах как раз выдался удачный момент. Пока все к отражению атаки готовились, окопы восстанавливали, можно было незаметно в лес смыться и там дождаться хозяев. Да в окопе трофейный автомат и гранаты нашел, а по соседству разместилась штабная группа с Командиром во главе и радиостанция на автомобильном ходу. И все «Чекисты». Вот он и решил немцам помочь. Перед уходом громко дверью хлопнуть — уничтожить рацию. Тут артобстрел и атака немцев начались. Думал, что если что, то все на немцев спишут, а он чистым останется и успеет в лес уйти. Да обсчитался. Рацию то он повредил. По дну окопа, пока обстрел шел, почти до машины добрался и забросал гранатами. Часовой то у машины осколком мины, что в окоп попала, убит был. Вот все и удалось. За ним не гнались. Видно на обстрел списали. Почуяв безнаказанность, решил и штабной группе отработать. Успел магазин по спинам разрядить. Но тут охрана его скрутила. Добили его потом, чтобы не таскать. Слово для немцев у него все же выпытали.

Петрищев сказал, что Владимира Николаевича «Провидение хранит». А я вот думаю, чтобы там не говорили «бог его хранит», а не какое — то «проведение». Хранит да еще как. Я знаю….

2 августа 1941 года по линии НКВД был отдан приказ внутренним войскам о создании секторов обороны под Москвой. В нём указывалось, что для борьбы с авиадесантами противника в Москве и Московской области необходимо создать два боевых участка — Западный и Восточный. Граница первого — Ленинградское шоссе, по Хорошево Мневники, река Москва до Звенигорода, Осташево, Новоалександровка. (Основные направления прикрывались войсками НКВД на Солнечногорск и Новопетровское). Граница второго участка — левый сектор Черемушек, шоссе на Калугу, станция Серпухов и опорный пункт, создаваемый в 23 километрах южнее Малоярославца.

Утро принесло неприятности. Сначала Самойлов доложил о том, что за ночь умерло 4-ро тяжелораненых. Потом прибыли разведчики и принесли еще двоих павших. По их словам в пяти километрах от лагеря они наткнулись на поисковую группу врага. Был встречный бой, наши задавили немцев пулеметным огнем, но двоих потеряли. Удалось их трупы забрать с собой. Немцы, получив подкрепление, устроили погоню. Разведчикам пришлось делать крюк, чтобы подойти к лагерю. От преследования удалось отделаться только ловушками. Все гранаты и проволоку на них извели. Больше в лагере оставаться было нельзя. Преследователи в любую минуту могли появиться. Как бы мы не спешили, но павших удалось похоронить по человечески. Да и «гостям» приготовить сюрприз тоже. Не выбрасывать же снаряды просто так. А так хоть в дело пойдут. В кузова грузовиков набились, словно селедка в бочке.