Аллан Коул - При дворе Вечного императора. Флот обреченных

Наружный двор крепости почти полностью занимал парадный плац, который тянулся на пять километров и упирался в семисотметровую скалу, на вершине которой располагался замок с дворцом – увеличенная копия дворца в замке Арундель на Земле.

В еще большей степени, чем при строительстве внешних двухсотметровых стен, при возведении замка был использован принцип айсберга. Жилые покои Императора и его военный штаб находились в бункере под замком на глубине в две тысячи метров.

Сама скала под замком – и соответственно над командным бункером – была сложена из каменных глыб и многометровых изолирующих слоев, поглощающих любую радиацию. Император желал, чтобы его резиденция внешне копировала средневековый замок, однако по надежности и комфорту была на самом передовом уровне.

В День Империи посетить дворец мог любой желающий – посетителей доставляли здоровенные гравиавтобусы имперской гвардии. В остальные дни внутрь попадали лишь дворцовые служащие и чиновники. В тридцати четырех километрах от дворца – в Фаулере – они садились в поезда пневмоподземки, которая доставляла их к месту работы.

Поскольку возможность оказаться в прайм-уорлдском императорском дворце в День Империи была в чем-то сродни случаю быть представленным при дворе Его Величества, Император еще в самом начале, давным-давно, сообразил, что места миллионам желающим не хватит и следует как-то ограничить число посетителей и разумно распределить их. Поэтому он установил систему допуска, которую сам же описал одному непонятливому сановнику как “трехъярусный цирк”. Самые вожделенные зрительские места располагались почти у подножья замковой горы – рядом с трибуной Императора. Туда Император приглашал дворцовых фаворитов, разного рода героев дня, представителей прайм-уорлдской элиты и прочих заметных персон.

Второй ярус амфитеатра – впрочем, было затруднительно определить, где именно он начинался, – предоставляли тем, кто своими усилиями добился высокого положения в обществе, но не входил в самый узкий круг придворной элиты. Билеты на эти места являлись предметом купли-продажи, их добивались всякими правдами и неправдами, выманивали лаской, шантажом, угрозами. Хватало людей с положением, которые полагали, что присутствие на дворцовом параде в День Империи – кульминация их жизненного успеха.

Билеты в третий ярус были наименее не престижными, потому что третий ярус располагался уж очень далеко от трибуны Императора. Эти билеты распределялись исключительно среди лиц, имеющих “прописку” в Прайм-Уорлде. Разумеется, изрядное количество билетов в итоге уходило за определенную мзду туристам, но Император закрывал на это глаза – если “местные ребята” хотят чуточку “набашлять”, пусть заработают кредитку-другую на перепродаже своего допуска.

Сами зрительские трибуны устанавливали за несколько недель до праздничной церемонии. Часть мест располагалась прямо на скате внешней стены. С практической точки зрения, было безразлично, на каком расстоянии от места действия сидел зритель: громадные голографические экраны высились на внешних стенах через равные интервалы. На эти экраны транслировались крупные планы происходящего и так же крупно показывали время от времени всех достойных внимания именитых гостей из первого яруса.

Некоторые события праздника происходили у самой трибуны Императора, у подножья замка – как, например, “спасательная операция” Стэна. Но множество других событий и показательных боев разыгрывалось на площадках в других точках парадного плаца.

День Империи был самой впечатляющей постановкой под открытым небом за весь год. Двор Его Величества гордо именовал себя Двором Тысячи Солнц (хотя в Империи теперь насчитывалось уже намного больше тысячи звездных миров). И в блистательный День Империи все эти солнца сияли особенно ярко.

Вместе с тем у этого дня был вечер, чреватый любыми неожиданностями...

Тяжело отдуваясь, Стэн прислонился к стене бетонного туннеля. В обычное время туннель перекрывали тяжеленные стальные противоядерные ворота. Сейчас эти ворота ушли в стену, открывая праздничной публике проход на парадный плац. Рядом с ним прислонился к стене еще более запыхавшийся старшина-хавилдар Лалбахадур Тхапа. Остальных гурков Стэн похвалил за отлично выполненное задание и отпустил. Им предстояло провести вечер куда веселее, чем их командирам, – видать, засядут за азартные игры и хорошо заложат за воротник.