Дмитрий Дашко - Кремль 2222. Крылатское

Взгляд переместился на дампов. Уроды, калеки, мутанты… моя мать тоже был мутантом, но при этом оставалась человеком до конца. А вы… просто твари. Вам всё равно кого кромсать мечами, бить алебардой или расстреливать из арбалетов. Вы – нелюди. Отвратительные снаружи и ещё ужаснее внутри.

Душа вновь вернулась ко мне. Я ощутил мощную волну внутри меня. Она будто родником била из земли, достигала ног и плавно струилась, перетекая к рукам. И эта волна несла в себе дотоле невиданную силу.

Меня просто распирало от энергии, я же не просто принимал, я мог генерировать её, преобразовывать во что-то другое. Передо мной открывались новые горизонты, а сила моя росла.

Друзья испуганно отшатнулись, когда мои ладони заискрились синими клубками разрядов. Больше всего испугался Вышата – он ведь не был свидетелем сцены, когда я расправился с собаками кио. Однако и Сержант, и маркитант тоже были удивлены. Я уже был другой, попадись мне сейчас те собачки, стёр бы их в труху, не напрягаясь. Во мне сейчас бушевала такая сила, по сравнению с которой прежний выплеск был детским баловством, забавой.

Я выбросил энергетические нити, обвил ими «Рекса» и стоявший поблизости от него не менее впечатляющий «Коллектор». Роботы беспомощно задёргались, не в состоянии понять, во власти какой таинственной силы они оказались.

Мне доставило особое удовольствие сдавить их, как тюбик с зубной пастой, видеть, как лопается бронированный панцирь, как трещат переборки и мнётся железо. Я мял био, как пластилин, превращая их в нечто бесформенное, в какую-то кучку дерьма. А наигравшись, метнул в скопление нео, раздавив сразу несколько десятков этими необычными снарядами.

Я наслаждался происходящим, мне безумно нравилось это свалившееся из ниоткуда могущество. У ещё одного «Коллектора» было многовато лап – целых двенадцать, я уполовинил их число, а выдранными с корнем механическими ногами протоптался по дампам, превращая их уродливые тела в не менее отвратительные лепёшки. Затем обвязал «Коллектора» его же манипуляторами, закрутив сверху узел бантиком, и отправил этот праздничный презент в другое скопление мохнатых. О, они оценили мой подарок, ведь под ним полегло много их сородичей.

Не знаю, сколько бы я мог ещё так резвиться. Пока во мне бушевали силы, фантазия била ключом. Я вытворял дикие вещи. Разбивал био вдребезги, обрушивал стены на дампов и нео, играл многотонными махинами, как футбольным мячом, пробивая им штрафные и пенальти.

Я был жесток. Муки роботов и человекоподобных существ бодрили меня, а их вопли звучали сладчайшей на свете симфонией. Но эта жестокость была справедливой. Не я их, тогда они бы меня, а если точнее – то нас.

Сотни людей с кремлёвских стен наблюдали за этим побоищем. Они подбадривали меня криками, они были со мной всей душой. На их глазах происходило методичное избиение врагов. И я постарался, чтобы действие им запомнилось надолго, неважно в какую цену это бы мне обошлось: сгорю ли я потом, как спичка, или восстану из пламени подобно сказочной птице Феникс.

Но вот силы стали постепенно иссякать. Живительный родник под ногами бил всё реже и реже, волна внутренней энергии слабела, руки тяжелели. Я сникал, съёживался… в голове набатом бил колокол, предупреждая, что тело на грани, а разум достиг предела. Меня пошатывало, из носа капала кровь.

Последними усилиями мне удалось обернуть в бегство остатки вражеского войска. Нео драпали с позором, дампы искали пятый угол, био спасались как могли. Мы вчетвером стояли на враз опустевшей площади, которую почему-то называли Красной. Сегодня здесь пролилось много крови. Она заслужила это название.

– Спасибо, мама, – прошептал я одними губами.

Мой взгляд был направлен вверх. Я надеялся, что увижу в небесах светлый лик матери.

– Ты одарила меня этой способностью. Твой дар не пропал впустую.

Я вновь посмотрел на стены Кремля, улыбнулся тем людям, к которым шёл за помощью. Неужели после всего, что я только что сделал для них, они откажут в такой малости?

Дурнота комком подкатила к горлу. Руки повисли плетьми. Каждая клеточка внутри сжималась, кости стало ломить. Я будто одряхлел, постарев разом на сто лет. Попытался сделать шаг и сразу же качнулся и, наверное, упал бы, если бы Вышата не успел подхватить меня.

– Нечай, что с тобой? Держись, парень! – заговорил он.

Мне уже было всё равно. Я хотел только одного: закуклиться, как гусеница, и впасть в глубокий долгий сон.