Михаил Николаев - Телохранители. Закрытый сектор

А дальше начинаются отличия от предыдущего визита. Во-первых, нас ведут в другое здание. Тоже лифт, но поднимаемся не на третий этаж, а на второй. Честно говоря, я бы и пешком мог подняться, нет у меня такой привычки – на второй этаж на лифте ездить, но провожатому виднее. И ведут нас прямиком в кабинет Ву. Богато отделанная приёмная, с мягкими диванами у стен, пальмами в кадках и молоденькой секретаршей за пультом. Массивная дверь с табличкой, на которой золотом выписана россыпь иероглифов. Знатоком китайского языка я не являюсь, но даже если бы и хорошо разбирался в нем, надпись прочитать все равно не успел бы, так как вспорхнувшая из-за пульта секретарша вмиг оказалась возле двери и стремительно распахнула её.

Проходим в кабинет. Очень даже неплохо. У Кузнецова служебный кабинет явно поскромнее будет. Да что там, у Кузнецова, пожалуй, и у сэра Ричарда четырнадцатого герцога Веллингтона служебный кабинет скромнее выглядел. До нашего там появления. И при этом никакой помпезности, всё предельно функционально. Но размеры поражают воображение.

Ву нас встречает почти у самых дверей. Церемонно раскланивается и протягивает мне руку для рукопожатия. Потом аккуратно пожимает лапу Иннокентию. А потом с невинным видом осведомляется: не настроен ли я выпить чашечку хорошего чая. Притворяться и демонстрировать серьёзное выражение лица он может сколько угодно. Мы с напарником менталы, поэтому чётко видим, что Золотой Дракон (именно так переводится имя Цзитьлун на русский язык) шутит.

Почему бы не подыграть.

– Уважаемый Ву, мы с большим удовольствием насладились бы таинством чунфу-ча, но полагаем, что сейчас для этого недостаточно времени. Тем не менее, если ваше непревзойдённое искусство позволит сократить церемонию до приемлемой в данных обстоятельствах продолжительности и совместить её с рассказом о цели нашего визита, то мы согласимся.

Любой другой китаец на месте Ву был бы смущён. Сократить чайную церемонию иногда можно, но говорить во время неё о делах… А Золотой Дракон просто хлопнул в ладоши, и на пороге кабинета материализовалась давешняя секретарша с двумя помощницами. Китаянки споро расставили на чайном столике чаху (заварочный чайник) с серебряным узорным ситечком, две чайные пары на глиняных подставках, шанцевый инструмент для межзаварочного обслуживания чаху, кувшин с горячей водой и, разумеется, поставили рядом на низенькой скамеечке мисочку с молоком для Иннокентия.

Ву пригласил нас присесть, налил воду из кувшина в заварочный чайник и ополоснул прямо из чаху обе чайные пары. Сделано это было настолько аккуратно, что ни одна капля воды не брызнула за пределы столика. Они все до единой стекли в тонкие прорези на столешнице.

Дело в том, – начал свой рассказ Ву, заливая в чаху вторую порцию горячей воды, – что несколько дней назад взорвалась Бетельгейзе.

– И в чём тут проблема? – удивился я. – Этот взрыв был уже давно предсказан и ожидаем. Кстати, что там получилось: сверхновая или всё-таки гиперновая?

– Гиперновая.

– Никогда не видел, как они взрываются. Но я подозреваю, что это недостаточный повод для того, чтобы всё бросить и стремительно лететь в Пекин. До прихода к Земле излучений ещё имеется, если мне память не изменяет, порядка шестисот сорока лет. Так что причина спешки мне всё ещё непонятна.

– На месте взрыва образовалась кварковая звезда.

– Очень интересно, я даже не знал, что они встречаются. Только про теоретическую возможность их образования слышал. А причём тут мы с Иннокентием?

– А притом, – ответил Ву, разливая заварившийся чай из чаху в вэнсябэй (высокие глиняные стаканчики, предназначенные для нюханья чая), – что в момент перерождения нейтронной звезды в кварковую Иннокентий вступил ней в телепатический контакт.

– Ничего себе! – я даже про чашки на секунду позабыл. – Так вот значит, что это было, а ну покажи ещё раз!

Иннокентий продемонстрировал нам свои ощущения.

– Тогда понятно, – я накрыл вэнсябэй чабэй (глиняной пиалой, играющей роль чайной чашки), перевернул образовавшуюся конструкцию и ловко сдёрнул с неё вэнсябэй, одновременно приподнимая чаху вверх. Чай не расплескался, весь оставшись в пиале. Тоже могу кое-что. Понюхал вэнсябэй – божественный аромат. Дал понюхать Иннокентию. Он тоже оценил аромат по достоинству.

– И что дальше? – я не торопясь отхлебнул чай из чабэй. – Насколько я знаю, в галактике хватает телепатов. Почему всё упёрлось в Иннокентия?