Дмитрий Силлов - Закон Долга

– Ты бы заткнулся, пожалуй, – мрачно произнес Виктор. – Лучше скажи, как тебе помочь? Может, в регенерирующую аномалию отнести какую-нибудь. Или в твоих многочисленных лабораториях есть какое-то чудо-средство от…

– От смертельных ран немного средств, – перебил его Кречетов. – Например, «синяя панацея». Но у меня ее точно нет, поэтому и говорить не о чем. Как оно там, Снайпер? Ликвидировал псиоников?

– Один из них уничтожен не без моей помощи. Второй ликвидирован как источник опасности. Так что не беспокойся, с моей стороны Закон Долга не нарушен.

– Понятно, – сказал профессор. – Осталось выполнить мою часть договора.

– В таком состоянии? – усомнился Японец. – Тебе ж двигаться нельзя. И стекло извлекать тоже, мгновенно от внутреннего кровотечения отправишься в страну Токоё.

– У нас загробный мир называют Краем вечной войны, – хмыкнул Кречетов. – Чем языком чесать, помогите-ка мне встать. Я, как и вы, чту Закон Долга. И перед смертью хотел бы заплатить по счетам.

Я кивнул и подошел к умирающему. Не зря я в глубине души уважал этого мерзавца. Человек в жизни может совершить довольно много косяков. Но его последние минуты перед уходом в Край вечной войны часто и являются показателем того, кем умирающий был на самом деле.

Мы перевязали рану Кречетова, насколько это было возможно сделать, не извлекая из профессора смертоносный осколок. Потом подняли ученого с пола, залитого его кровью, взяли под руки и повели вниз по лестнице. Точнее сказать, понесли – сам он едва переставлял ноги. И я, и Виктор понимали: нужно торопиться. Кречетов на глазах терял силы, и было понятно: жить ему осталось совсем недолго.

Еще даже не спустившись ниже третьего этажа, мы услышали истошные крики, доносившиеся с другой стороны проспекта:

– Козел похотливый! Урод яйцеголовый! Я тебе сейчас все глаза твои бесстыжие штыками выковыряю на хрен! Променял меня на эту шлюху! За задницу ее лапал, лепешка жука-медведя! Небось, телепунькал её где-нибудь на куче ктулхового дерьма, пока я тебя, скотину безрогую, по всей Зоне искала!

– Закрой свой капот и не тарахти двигателем, идиотка ты механическая! Только и знаешь что своими танталовыми ковырялками размахивать! Не видела что ли, я под двойным прессингом был – кольцо дало мне мощь немереную, но и себе подчинило, а одноглазая улучила момент и использовала меня как усилитель своих пси-сигналов! Прежде чем верещать как рукокрыл некормленный, сначала разберись в ситуации!

– Да я давно уже разобралась, с кем связалась, алкаш ты беспробудный, пьянь чертова, хрон осмоподобный! Кусок одноглазого мяса с сиськами увидел, и крышу сорвало нахрен? Подчинили его, бедного, потом использовали как вибратор со щупальцами! Признавайся, что и где ты ей щекотал своими отростками, пиявка ты болотная, земляную пчелу тебе в печень?..

Да уж… Похоже, совместная жизнь с шамом повлияла на кио изрядно – по крайней мере, раньше не замечал я в ней искусства ругаться столь витиевато, душевно, с чувством. Сдается мне, в этом деле она явно превзошла своего одно… тьфу, все никак не привыкну – теперь уже трехглазого сожителя.

– Что там внизу творится? – удивленно спросил Японец.

– Это любовь, – сказал я. – Не обращай внимания.

Мы спустились, осторожно перешли проспект, стараясь лишний раз не тряхануть Кречетова. А Фыф с Настей все еще выясняли отношения, ничего не видя и не слыша вокруг. Рядом с ними, склонив головы набок, стояли «куклы», тупо слушая, как ругаются шам с кио. У людей и обычных монстров Зоны шок от пси-захвата еще не прошел. Это, похоже, пришельцами из мира Кремля последствия пси-воздействия их мутантов – даже очень сильных – переносятся легче.

Мы прошли мимо шама с кио, ослепленных взаимным яростным выбросом сильного чувства, и вошли в полуразрушенный магазин.

– Туда, – кивком головы указал профессор на дверь в глубине помещения, над которым сохранилась вывеска «Зал самообслуживания».

Надо сказать, что данный продуктовый магазин ничем не отличался от других помещений подобного типа, разбросанных по Зоне. Стены, облицованные некогда белой, а ныне грязно-серой плиткой, с серыми проплешинами цемента там, где эта плитка отвалилась. Ржавые металлические каталки на полу для перевозки продуктов, напоминающие большие перевернутые клетки без дна. Грубо сколоченные, полуразвалившиеся от времени полки. Остатки прилавков, таких же топорно-угловатых, сбитых из дешевого ДСП, разбухшего от сырости…