Константин Хвостополосатов - Засланец

Не слишком привлекая к себе внимание, мы зависли на бесплатной орбите планеты. В общих чертах планы наши распространялись на посещение древнего правительственного бункера. Но умаявшийся от нахождения в стесненных условиях Саныч ни при каких условиях не желал упускать случая побывать в «людском» муравейнике орбитального комплекса. Даже два месяца, проведенные в «нумерах» курортной планеты, нисколько не уменьшили этой тяги. По большому счету мы никуда не спешили, и Саныч получил свою вожделенную увольнительную «на берег».

— Слышь, кунак, тебе разве совсем не хочется прогуляться по космолету чужих? — подкалывал я вынашивающего развратные планы Саныча. — Там столько всяких интересностей, да и поживиться чем-то можно.

— Серёнь, да устал я уже от этого голимого железа, — отмахнулся Саныч. — Ну что там такого может быть интересного? Куча непонятных фиговин, какие-нибудь сушеные жмуры и полное отсутствие баб?

— Ну, положим, с бабами тебе и на орбиталке не шибко светит, — хмыкнул я. — А там еще и бункер не очень-то разграбленный есть. Бардак и романтика!

— Да шло бы оно все, — Саныч даже сплюнул на палубу. — Серёнь, я уже до зеленых чертиков насиделся взаперти, веришь, просто хочется поглядеть на какие-нибудь новые лица, пусть даже они будут исключительно противными мордами. Ты же знаешь, что бухалово сам-на-сам и в пусть даже дохлой компашке — суть две разных вещи. Так вот: сам-на-сам я уже набухался по самое не могу.

— Да ладно, — удивился я. — А Светка? Она же у нас многолика и многозада.

— Попрошу без инсинуаций, — вставила свои «пять копеек» наша подруга.

— Ну это… — немного смутился я, пойманный на слове. — Зад… то есть «попа» у тебя одна, но уж очень разная она.

— Вот и радуйся, обалдуй, — в прочем без реальной строгости пожурила супруга. — Столько разных баб фактически в одном флаконе. Что еще приличному кобелю для счастья требуется?

— Ну вот тут уже я попрошу! — попытался возмутиться я.

— И что, совсем-совсем ничего нельзя с собой взять? — прервал наш милый трёп Саныч. — Даже задрипанную пукалку?

— Нет, — я облегченно переключился на Саныча.

— А ножичек? — с физиономии перебирающего убийственные железяки Саныча можно было писать тематический портрет «Скорбь». — Вот этот, тут же даже плазмы нет, сплошная мономолекулярка?

— Нет! — рявкнули мы со Светланой в унисон.

— Ну це ж, таки да, вообще! — в сердцах заявил Саныч, бросив игрушку с тридцати сантиметровым клинком. — Ну и чо мне теперь? Голым идти?

Дальше мы с супругой могли только смеяться, периодически подпитывая здоровый смех взглядами на разочарованного в лучших чувствах Саныча. Саныч, впрочем, на нас не обижался, разрабатывая вслух планы на предстоящий отдых. Здесь-то по нам и ударила моя недальновидная щедрость. Смешно, но при просьбе увольняемого о выплате какого-нибудь жалования мы столкнулись с проблемой. У нас совершенно отсутствовали какие-либо местные денежные эквиваленты. И пока совершенно нелюбопытный до нудной разработки планов на будущее Саныч подбирал «гардероб», состоявший фактически из пары вариантов боевой брони, мы со Светланой решали два насущных вопроса: о деньгах и посещении древнего космолета.

Естественно, решения постепенно находились. Все же «Ботаник» — это не «Бурундук». И в наших барахолках имелась масса всякого пригодного к продаже скарба, нажитого, естественно, непосильным трудом. Варианты продажи камушков, прихваченных в Солнечной системе на останках вольдовского корабля, я сразу отверг. Нет, дело было верным, только я не хотел сидеть и думать найдется ли такой балбес, который захочет пощипать Санычу перышки после продажи, и кто из них потом пострадает. Как бы не была крепка наша броня и быстры танки, хитрость брала и будет брать любые самые неприступные крепости. По этой причине мы подобрали в трюмах кое-какое барахло иного рода, которое могло бы сгодиться для продажи. Ввиду невозможности продать оружие список оказался довольно жалким. Положение разрешилось само собой. Решив все же проконсультироваться с дядюшкой Ссорташшем на тему пригодности к продаже подготовленного имущества, я узнал, что продалось кое-что из залежавшихся лотов нашего антиквариата, добытого в интересующем нас бункере. Вещи оказались не слишком дорогими, но и тех грошей Санычу с лихвой хватило бы для расслабления в обществе разумных. Не слишком боясь обидеть Шилу, я решил забрать все причитающиеся за продажу деньги. И дядюшка уверил, что непременно пришлет кого-нибудь с карточками на предъявителя к прибытию Саныча.