Марк Ланской - Битые козыри

Кокера восхищала способность генерала разбираться в сложных задачах, которые были, казалось бы, по плечу только ДМ. Он мог в уме складывать и даже перемножать цифры, без усилий вспоминал названия разных стран и городов, высказывал порой очень любопытные мысли. Кроме того, Боулз не только сохранил, но даже расширил связи в среде других генералов и адмиралов, продолжавших его работу — обновлявших и наращивавших военные арсеналы. С их помощью заводы Кокера никогда не простаивали. А его научные лаборатории, создавая еще более эффективные средства уничтожения, в свою очередь вдохновляли штабы на новые плодотворные идеи, требовавшие для своего воплощения новых заказов.

Казалось бы, при, таком неразрывном цикле взаимопонимания и взаимодействия в Кокервиле не должно было найтись места для уныния и тревоги. А они были и с каждым днем ощущались все острее. За последние десятилетия империя Кокера стала испытывать удар за ударом. Катастрофически росло число стран, национализировавших все филиалы и дочерние предприятия иностранных фирм. Все меньше оставалось правительств, готовых тратить деньги на новое оружие. Курсы акций шатались, и бесстрастные ДМ докладывали о солидных убытках. Кокеру пока разорение не грозило, — слишком велико было его могущество. Но сам факт падения доходов Сэм VI воспринимал как нарушение всех божеских законов. Чувства Кокера полностью разделял Боулз. И не только разделял. Созданный по его инициативе особый фонд «Спасения свободы и цивилизации» поддерживал в мятежных странах богобоязненные и здравомыслящие слои населения. Верные, хорошо оплаченные люди свергали правительства, зараженные злокозненными идеями, разжигали гражданские войны, истребляли лидеров радикальных партий. Но проходил год, другой, и снова брали верх вечно недовольные толпы, руководимые новыми лидерами под знаменами старых идей.

Вот почему беседы между Кокером и Боулзом теперь неизменно протекали по одному и тому же руслу.

— Чем все это кончится? — спросил Сэм.

— Плохо кончится, — ответил Боулз, пропуская сквозь пальцы горсть золотого песка. — Если бы не эти трусы в правительстве, все могло быть иначе…

— Как иначе, Том? Говори яснее.

— Для чего мы почти сто лет копим наше оружие и почему ни разу не пустили в дело самое мощное из того, что имеем? Почему?

— Почему! — утвердительно откликнулся Кокер, любивший повторять последние слова собеседника. Это создавало у него самого впечатления активного участия в размышлениях.

— Потому что это горластое стадо боится за свои шкуры… Мотаются по всему свету, смотрят, заражаются дурацкими мыслями, потом агитируют, вопят, требуют, а мы терпим. Вместо того чтобы одним ударом выжечь все гнезда идейной заразы, съезжаемся, договариваемся… Наши слюнявые либералы создают комиссии, подкомиссии, подписывают соглашения о запрещении, ограничении… Того и гляди, распроклятый законопроект о всеобщем разоружении станет законом.

— Не пугай меня, Том.

— Я не пугаю, а говорю, что есть. Уже разработаны во всех деталях планы уничтожения всех запасов оружия. И всех заводов, производящих оружие. Остановка только за подписью нашего правительства. Пока нам удается оттягивать, но кто знает, сколько эта оттяжка продлится?

— Что же нам делать, Том? Неужели опять бежать, как это сделал мой пращур?

— Как раз его опыт подсказывает нам, что бежать бесполезно. Убрался он на другой конец Вселенной, а толк какой? Переселенцы размножились, как муравьи. Опять появились миллиарды лодырей, охотников до чужого добра, бунтарей. Опять зародились в их головах разрушительные идеи безбожия и непослушания.

— Почему? Откуда они взялись? Привезли сюда только избранных… С прежней Землей никаких связей…

— Люди неисправимы, Сэм! В каждом от рождения и зависть, и лень, и желание отобрать у ближнего его имущество. Чем лучше их кормишь, тем больше они хотят.

— И ничего нельзя сделать, Том?

— Мы потеряли много времени. Нужно было обескровить их в самом начале.

— Разве мало их били?

— Мало! Нужно было уничтожать девять из десяти! Истреблять! Душить! — Боулз бегал по пляжу, побелев от ярости и потрясая кулаками.

— Неужели теперь уже поздно?

— Нет, Сэм, не поздно. Мы их раздавим. Обязательно раздавим!

— Чего же ты медлишь? — допытывался Кокер.

Боулз молча ковырялся в песке. Искусственное солнце, совершавшее свой марш по искусственному небосклону, ослепительно отражалось в золотых крупинках. Лишь иногда оно скрывалось за наплывавшими на него искусственными облаками.