Дмитрий Хоменко - Единственный принцип - 1

Мир перевернулся. Перевернулся для всех: людей, крэторнов, арлемов и даже волунов. В самом Хаболе царило замешательство. Что будет дальше, не знали даже хранители тысячелетних знаний. Они просто ждали, изредка поглядывая в сторону Анабель. Но она не знала, что ей следует предпринять, и не прикоснулась к камню, оставив его на прежнем месте. «Почему именно я?», — этот вопрос не выходил у нее из головы. Девушка еще никогда не находилась в такой растерянности. У нее было такое ощущение, как будто ее вывезли в лодке на середину реки и, выбросив за борт, оставили на произвол судьбы. Даже то, выплывет ли она, интересовало далеко не всех. По крайней мере, ей так казалось.

Время шло, а решения все не было. Не было даже попыток к каким либо действиям вообще. Наверное, единственный, кто был чем–то занят, это Глеб. Казалось, еще немного, и он лопнет от переизбытка информации, к которой получил доступ. Лишь изредка, встретив случайно Анабель, он ненадолго возвращался в действительность. И вот, когда девушка собралась положиться на волю случая и просто повернуть кристалл, умыв, таким образом, руки, рядом с ней оказался Дим Димыч.

— Чудесное место, — сказал он как–то вечером, присаживаясь рядом с Анабель на краю уступа. — Если бы не годы, я, пожалуй, носился бы сейчас по Хаболу, как и Глеб. Но, даже никуда не спеша, я успел многое узнать. Знаешь, даже сами по себе, без учета всего произошедшего, знания, которые я получил за короткое время, перевернули бы для меня мир. Уверен, что с другими людьми произошло бы тоже самое, появись у них такая возможность.

— По–моему, им вполне достаточно и того, что с ними уже произошло, — грустно заметила девушка, уныло наблюдая за тем, как солнце прячется за горными вершинами. Казалось, оно, подобно всем остальным, собирается повернуться к ней спиной. Сидящий рядом с девушкой Корс совершенно по–другому оценивал эту картину, как, пожалуй, и все произошедшее. Но, понимая состояние Анабель, не спешил продолжать беседу.

— Что мне делать? — неуверенно, будто сомневаясь в уместности самого вопроса, спросила его девушка. И снова Дим Димыч не спешил с ответом. И тогда она, возможно впервые в жизни, сорвалась. Слезы покатились по ее щекам. — Почему именно я? Неужели больше некому? Даже здесь полно здоровых умных мужчин. Нет, сначала в моей жизни появляются арлемы, потом Флодин, теперь вот еще и кристалл. Но при этом никто не удосужится ответить на мой простой вопрос: «почему я?». Хорошо, если все–таки кроме меня больше некому таскаться с этим камнем на шее, то почему хотя бы не объяснить, что мне со всем этим делать. Почему Флодин просто не отдал мне кристалл, когда у него была такая возможность, и не дал четкие «инструкции по эксплуатации»? Почему из Грулэма и Вэлэвина нужно чуть ли не щипцами вытягивать каждое слово? Почему волуны, такие умные волуны, ввязались в эту идиотскую драку с арлемами, дав возможность сату перевернуть мир? Неужели они не предвидели подобного развития событий? И вообще, почему они позволили какому–то крэторну убить Флодина, а сату забрать камень?

Корс внимательно, не перебивая, слушал эмоциональную речь девушки. Когда она закончила, он еще некоторое время обдумывал свой ответ, взвешивая каждое слово, которое ему предстояло произнести.

— Помнишь, ты спрашивала меня, что я увидел в Долине? — начал он тоже с вопроса. Девушка утвердительно мотнула головой. — Меня заинтересовал символ волунов, крест, о котором, кстати, упоминает в своем дневнике Кранц. Пожалуй, это один из самых распространенных символов, используемых людьми. Что касается волунов, то они в основном только его и используют. Он служит для них своеобразным сигналом окружающим их мирам. Так вот, Карл Кранц каким–то образом открыл для себя смысл этого символа, и этот смысл совпадает во многом с тем, который придают кресту обитатели Хабола. Чувства, простые человеческие чувства скрыты в этом символе. Точнее, самые сильные из них: любовь и ненависть, безразличие и безысходность. Все остальные — лишь производные от этих четырех или своеобразная форма их проявления. Жизнь человека определяется этими чувствами, он, сознательно или нет, стремится к ним, как мотылек к пламени. И точно также сгорает, в конце пути, беспомощно оглядываясь назад. Потому что стремиться нужно было не к ним, а от них, так сказать в «нулевую точку», с которой человек и начинает свою жизнь. Эта «точка» и есть ничто иное, как совершенство, самодостаточность. Она по сути своей недостижима, но само стремление к ней наполняет жизнь человека совершенно иным смыслом, делает его сильнее. Но страх ослепляет людей, толкая их в противоположном направлении. Твое преимущество, как и подобных тебе «новых людей» в том, что вы близки к этой «точке» самодостаточности. Можно сказать, что вы — новый, более совершенный вид людей.