Дмитрий Хоменко - Единственный принцип - 2

Совершенно случайно проезжающий мимо король с немногочисленной охраной и несколькими друзьями оказался на месте происшествия раньше других представителей власти и, пробравшись к самому входу, пытался вникнуть в смысл многоголосых громких и бессвязных объяснений. Бессмысленность этого занятия очень скоро дошла до Фердинанда, и он, поддавшись неосознанному порыву, направился к двери с явным намерением войти. Попытки спутников остановить его оказались столь же бесполезными, как и страшные предупреждения из толпы. Когда же король со своей свитой беспрепятственно вошел внутрь, на улице установилась гробовая тишина. Толпы людей, затаив дыхание, стали дожидаться развития событий, в глубине души надеясь, что они окажутся достаточно драматичными, чтобы и через много лет рассказ о них нельзя было слушать без замирания сердца.

Тем временем Фердинанд осмотрел помещение и, сбросив на пол грязную посуду, уселся за ближайший к выходу стол, тогда как сопровождавшие его люди выстроились у него за спиной, готовые в любой момент оказаться между ним и чужеземцами. Молодой король, бросив брезгливый взгляд на валявшееся на полу тело, стал пристально изучать виновников всей этой заварухи. Вид этих смуглолицых мужчин разного возраста и телосложения вызвал неподдельный интерес короля, заставив его даже на какое–то время забыть о причинах появления в этом непотребном месте. Особенно обращало на себя внимание то, с каким спокойствием и достоинством все они воспринимали происходящее. Ни единое из переживаемых ими чувств не проскальзывало наружу. После обмена взглядами, самый старший среди них сделал несколько шагов в сторону Фердинанда и, немного склонив голову в знак уважения, начал говорить, не дожидаясь, пока его о чем–то спросят.

— Мы очень сожалеем о том, что стали причиной стольких волнений. Но внезапная смерть этого несчастного человека — не более, чем трагическая случайность, к которой мы не имеем ни малейшего отношения. Мы проделали долгий путь, но нигде с нами не происходило ничего подобного.

— Кто вы? — перебил его король, усомнившись в правдивости последних слов. Трудно было представить, что в других местах эти необычные странники не привлекали к себе повышенного внимания.

— Я не могу не ответить на вопрос короля, но то, что я собираюсь сказать, предназначено только для его ушей, — ответил пилигрим и умолк, дожидаясь реакции собеседника.

После некоторых раздумий, Фердинанд подал знак своим спутникам и те, с явным неудовольствием удалились. Когда на улице стих гул, сопроводивший их появление, король красноречиво посмотрел на странника, требуя продолжения.

— Мы пришли из далекой страны, чтобы помочь тебе прекратить многолетнюю вражду. Ведь она достигла того предела, когда скорее следует ждать полного опустошения, чем благоразумного примирения, — снова заговорил чужеземец, уже подняв голову. Заметив иронию, с которой были восприняты его слова, он тут же предвосхитил следующий вопрос. — Мы не в силах ни склонить ваших врагов к миру, ни победить их на поле боя, но мы способны предвидеть возможное развитие событий и помочь найти самое лучшее решение. Решение, которое устроило бы и вас, и нас. Ведь мир слишком тесен, чтобы позволить себе спокойно наблюдать, как кто–то нарушает существующее в нем равновесие.

Встав из–за стола, Фердинанд подошел к окну и долго обдумывал слова странника. Исход же дела решило совершенно нелогичное обстоятельство, — всем своим видом и речами странник выгодно отличался от полубезумной толпы за окном.

— И что же вы мне можете посоветовать? — спросил король, не поворачиваясь к своему собеседнику. Но, то, что он услышал, заставило его не только повернуться, но и с изумлением уставиться на чужеземца.

— Есть один человек, руками которого вы могли бы решить все свои проблемы. Его имя Генрих Вильшток.

Фердинанд, придя в себя от первого впечатления, иронично ухмыльнулся. Едва появившийся интерес к разговору стал быстро угасать. Появилось желание тут же уйти, но король все же не смог удержаться от комментариев.

— Это имя давно уже стало нарицательным, и далеко не в лучшем смысле этого слова. Не знаю, найдется ли в моей стране кто–то, кому придет в голову узреть в этом человеке спасителя отечества. Когда он покинет этот мир, многие вздохнут с облегчением. А вы заявляете, что он способен решить проблемы государства?

— Иногда даже самый смертельный яд может превратиться в единственное спасительное лекарство. Просто нужно знать где, когда и как его применить, — невозмутимо ответил ему странник.