Анатолий Киселев - Записки охотника

А с друзьями опять же на охоте встречались.

Луна поднималась выше и выше, наконец-то отцепившись от верхушек деревьев, но светлей не становилось — неба почти не было видно из-за смыкающихся над головой ветвей…

Я почти пришёл.

До деревни ещё минут тридцать ходу, а совсем рядом, в пяти минутах ходьбы — старый заброшенный погост.

Светящиеся стрелки «Командирских» показывали без четверти двенадцать. Я вышел на полянку. Здесь было достаточно светло. Бросил рюкзак на бугорок, почти посередине свободного от деревьев пространства, сел, привалившись спиной к молоденькой одиноко растущей сосёнке, положил ружьё на колени…

Подождём.

Выспался, не выспался, а всё-таки ночь есть ночь. Долго с открытыми глазами просидеть трудно. Тем более, что выспался я не очень. То сети с Цыганом ставили, то уху варил… Уху никогда никому не доверяю. Как и шашлыки. Короче — так, просто вздремнул чуток. Немудрено, что глаза стали закрываться сами собой. Хотя засыпающее сознание ещё продолжало воспринимать окружающую действительность — на самой грани яви и сна.

Тихо…

Правда, тишина — совсем как у классика:

Наверное, я всё-таки заснул.

Ненадолго, может быть, всего на пару минут…

Вздрогнул.

Звук был необычный, если не сказать — неестественный. К лесу он не имел ни малейшего отношения. Было в нём что-то от несмазанной зубчатой пары. Как будто кто-то огромный вставал, потягиваясь, разминая затёкшие многосуставчатые члены, и недовольно ворчал, пока что — на пределе слышимости.

Поблизости никогда не было ни больших дорог, ни каких-либо промышленных предприятий. Даже небольших. Глухомань полнейшая. Раньше располагалась неподалёку какая-то воинская часть, теперь же на том месте оставались только приземистые опустевшие строения — заброшенные, и быльём, то есть бурьяном поросшие. Деревенским же никакую технику завести посреди ночи и в голову не придёт.

Я устроился поудобней.

Проверил родное МЦ-21-10. Патроны на месте, в подствольном магазине. Картечь.

А там посмотрим.

Тишина.

Некто, закончив свои ленивые потягушечки, продолжал спать богатырским сном. Теперь вместо скрипа зубчатых колёс слышалось мерное сонное паровозное сопение…

Ладно, нечего на рожон переть. Подождём ещё малость. Торопиться некуда. Полночи впереди. Почему-то остро захотелось закурить. Да вот незадача — года полтора, как бросил… Даже в компаниях, после нескольких выпитых рюмок — и то перестал баловаться. А тут вдруг… Ладно, ничего. Потерпим.

Взглянул на часы — половина первого. Вместо сигареты сунул в рот сухарь. Ждать да догонять — хуже нет, правильная поговорка. Да куда уж денешься — всю жизнь либо чего-то ждёшь, либо кого-то догоняешь…

Минут через двадцать сопение прекратилось.

Я прислушался.

Тишина…

Потом медленно-медленно, тихонько-тихонько — снова начали раскручиваться ржавые шестерёнки… Нет — шестерни!

Огромный механизм уверенно набирал обороты.

Я встал на одно колено. Рюкзак положил под левую руку. Поудобнее перехватил ружьё. Что-то приближалось (кто-то приближался?) и вот-вот должно было вывалиться (выкатиться?) на поляну…

Вопреки ожиданиям, первым делом из леса навстречу мне метнулось нечто похожее на огромный пятиметровый хобот диаметром миллиметров двадцать пять. Я выстрелил не целясь. Уши заложило от воя. Полетели мокрые шмотья и на поляну начало выбираться нечто на суставчатых скрежещущих ногах, с голым мускулистым торсом и жилистыми многочленистыми руками, вытянутыми навстречу моему незащищённому горлу.

Так. Вот тебе и здрасте. Этого даже я не ожидал.

Думал, и вправду тут медведь пошаливает…

Да теперь не до раздумий.

Как там говорил герой популярного фильма: «Потрудимся, джентльмены!»?

Я выстрелил ещё раз, опять не целясь, тут же прыгнул влево, успев в последний момент подцепить рюкзак, перекатился несколько раз, отбивая бока и затылок о свою ношу и, скатившись в какую-то канаву, встал на четвереньки и поднял слегка голову, пытаясь разглядеть, где же мой противник. В этом месте поляны луна светила мне прямо в лицо, и я мог видеть только громадный силуэт, ворочавшийся прямо передо мной на поляне.

Похоже, он потерял меня из виду после того, как я свалился. Видимо, не обладал хорошим ночным зрением. Странно, для подобного существа. Шалил-то он всегда ночью. Зато мне — так и очень даже нормально.