Юрий Корчевский - Взрывай! Спец по диверсиям

Сообщение закончилось. Саша выключил рацию. Настроение было приподнятым, впервые за много месяцев он услышал радиопередачу от своих.

Олеся сидела окаменевшая от услышанного. Она была удивлена и шокирована. Потом резко вскочила, и на Сашу посыпался град вопросов:

– Ты разведчик? Почему мне ничего не сказал? И почему раньше приемник слушать не давал? Я тебе не чужая! Ты, оказывается, в курсе событий на фронте! Как ты мог молчать?

Саша, удивленный ее напором, невольно начал оправдываться:

– Олеся, не забывай: я человек военный и давал присягу. Я не могу рассказывать гражданским лицам – даже близким людям – о задании.

Олеся закусила губу.

– Но послушать-то можно было! Я-то маялась в неведении – как там Москва, не сдали ли?

– Батарей для питания надолго не хватит, надо беречь.

– Сам – так слушаешь, а мне нельзя?

Олеся возмущенно фыркнула, дернула плечиками и ушла.

Саша упаковал рацию и затолкал брезентовый мешок подальше в сено. Плохое место для хранения – обнаружить легко, но в подвале еще хуже – сыро.

Следующим же днем, намеренно одевшись в немецкую форму и сунув в карман солдатскую книжку парашютиста, Саша отправился к железной дороге. Он пересек железнодорожное полотно и повернул вправо. Надо было искать Мыколу, а через него – Михася. Саша не встречался с ними уже полгода, и за это время многое могло измениться.

Деревню, где жил Мыкола, Саша нашел быстро – бывал уже здесь, а зрительная память у него отменная. На улице подозвал пробегавшего мимо паренька.

– Мыколу позови.

– Не знаю такого. Да и нет таких у нас в деревне.

– Дело срочное есть. Я не немец.

Парень демонстративно осмотрел Сашу, хмыкнул, но ушел.

Саша вышел за крайний дом.

Буквально через четверть часа к нему подошел Мыкола. Он осторожничал, смотрел исподлобья.

– Ты что же, не узнаешь старого знакомого? – рассмеялся Саша.

– Дядько? А я понять не могу, какой немец меня спрашивает!

– Давай отойдем.

Они направились к лесу, благо совсем рядом был, метров пятьдесят.

– Мыкола, слушай меня внимательно. Мне надо связаться с твоим братом. Жив еще Михась?

– Чего с ним сделается? Работает!

– Причем встретиться нужно срочно. У меня для него, вернее – для подполья – есть радиостанция.

Глаза Мыколы радостно вспыхнули:

– Где и когда?

– Завтра в полдень в урочище, где пушка была. Помнишь?

– А то! Жди там.

Паренек скептически оглядел форму, в которую был одет Саша, улыбнулся.

– Немцам служишь, дядько?

– С убитого снял, для маскировки, – спокойно ответил Саша.

Парень удовлетворенно кивнул и ушел.

На следующий день Саша отправился на встречу, захватив рацию. Он снова надел немецкую форму, закинул за плечо карабин, в карман сунул пистолет.

На встречу явился загодя – за два часа до полудня. Сначала припрятал рацию – мало ли чего? Обошел вокруг урочища – нет ли чужих следов? Не обнаружив ничего подозрительного, уселся на поваленном дереве.

В назначенное время из-за деревьев вышел Михась. Видимо, предупрежденный Мыколой, он не испугался и не удивился немецкой форме. Подошел к Саше, подал руку для приветствия. Хм, странно: в прошлую встречу, подозревая Александра в предательстве, руку ему при встрече и расставании демонстративно не подавал.

Оба внимательно посмотрели друг на друга.

– Ты не изменился, Михась!

– Да и ты ничего, дядько! Только видеть тебя в чужой форме непривычно.

– Маскируюсь.

– Я понял. Предателем оказался Янек, с тебя подозрение в измене снято. А он успел внедриться еще в один партизанский отряд и выдал его дислокацию немцам. Но он уже был у нас на подозрении – успели допросить и расстрелять. Все рассказал, паскуда!

– Как говорится, справедливость восторжествовала.

– Ты зачем меня на встречу звал? Мыкола что-то про рацию говорил.

– Было дело. Парашютиста я позавчера с дерева снял. Приземлился он неудачно – на дерево. Травмирован был смертельно, перед смертью только и успел сказать, что рация для отряда Коржа.

– Понятно. Жаль человека.

– Жаль, молодой еще совсем. Похоронил я его.

– А рация где?

– Радист-то есть у вас? – вопросом на вопрос ответил Саша.

– Найдется.

Михась кивнул, потом приложил ко рту обе кисти рук и трижды гукнул.

Из леса на поляну вышли трое людей, все при оружии.

Саша обеспокоился:

– Это кто?

– Партизаны – ты же их видеть хотел.

– Хоть бы предупредил.

Партизаны поздоровались, но смотрели настороженно и отчужденно. То ли форма немецкая их смущала, то ли просто не доверяли незнакомцу.