Александр Воробьев - Ронин

Андрей опустился на огораживающий дерево поребрик:

– Каждый год сотни тысяч девушек избавляются от своих детей. Мы же даем им альтернативу. За хорошее вознаграждение они позволяют нам модернизировать зародыши, вынашивают их и, получив деньги, забывают о нас навсегда.

Ник присел на корточки:

– А почему же вас тогда так мало? При таком-то выборе.

– Не каждый зародыш подходит. И еще меньше выживает после модификаций. А до получения необходимого результата доходит от силы каждый сотый.

Ника передернуло. Дети, лишенные детства, лишенные выбора, живые машины для защиты человеческой расы. Стоит ли эфемерная польза такой цены?

Андрей, прищурившись, разглядывал сорванную травинку. Выражение его лица не давало возможности проникнуть в его мысли, но Ник мог поклясться, что его учитель прекрасно разгадал тяготящие его ученика мысли.

– Не терзай себя ненужными сомнениями, они только помешают. А теперь нам пора. Завтра я улетаю. Письмо, которое я тебе дал, вскрой через сутки.

– А как же обучение? Я еще не готов!

– Прости, Ник. Времени уже не осталось. Грядут большие события, и Совет Ордена созвал всех Рыцарей. Не спрашивай меня, что случилось, я знаю не больше тебя. А сейчас вызови такси, нам надо отдохнуть.

Ник послушно достал телефон. Диспетчер, услышав название района, поначалу отказался от заказа, и Ник с трудом смог его уговорить, пообещав солидно увеличить плату. Минут через пять перепалки диспетчер, пообещав подыскать самоубийцу из таксистов, отключился. Впрочем, за такие деньги желающий нашелся скоро. Не прошло и десяти минут, как поблизости опустилась машина, на сей раз с автопилотом. Причем, судя по состоянию, стоимость машины едва ли превышала согласованную плату за проезд.

Всю дорогу до школы они просидели молча. Ник разглядывал проплывающие внизу огни большого города и размышлял о полученном уроке. Он серьезно покалечил дюжину человек, но ведь они напали на него первыми, и будь на его месте другой, тот бы и не подумал проявлять милосердие. Никто бы не смог уговорить шпану не бросаться на добычу. Улица не терпит слабаков, а проявлять себя они научены только через кулаки. Тогда как он мог предотвратить бой? И зачем бы он стал это делать? В глубине души Ник был все же доволен собой, подонки получили по заслугам и, может быть, в другой раз поостерегутся набрасываться на одинокую жертву.

Андрей, словно услышав его мысли, рассмеялся.

– Успокойся, ты осознаешь это потом, когда пройдешь чуть дальше по своему пути.

Больше они не проронили ни слова. На стоянке у школы они попрощались так, словно через несколько часов им предстояло встретиться вновь, и разошлись каждый в свою сторону. Впрочем, нет. Ник через пару шагов оглянулся и вглядывался в спину уходящего Андрея до тех пор, пока тот не скрылся за тенистыми вечнозелеными соснами, высаженными у искусственных прудов. Этот человек дал ему нечто большее, чем знания, Ник понял, что ему будет не хватать этого сурового и прямого человека, Рыцаря таинственного Ордена. Он все-таки сумел наполнить его жизнь смыслом, пусть даже сам Ник еще толком и не понимал, в чем тот самый смысл.

Когда он вошел в свой домик, то, скинув комбинезон, первым делом включил на полную громкость музыку и, достав из бара бутылку водки местного розлива, как следует напился. Этого требовала душа.

Утро началось с печального известия – почтенный Кобаяси умер во сне. Увы, врачи, прибывшие по экстренному вызову почти мгновенно, только развели руками, столь обширное кровоизлияние в мозг не оставляло шансов на успешную реанимацию. В лучшем случае они смогли бы оживить тело, но личность была утрачена безвозвратно. Итиро Кобаяси, старший сын и наследник, после приличествующего по продолжительности пятичасового раздумья разрешил отключить поддерживающие видимость жизни системы и объявил о похоронах.

Жизнь в школе замерла. Старого Кобаяси любили, и с его смертью, казалось, из школы исчезло что-то важное, что-то делающее ее самой лучшей. Весь день все ходили подавленные, а вечером Ника вызвали в офис нового хозяина школы. По тому, как глядел на него посыльный, Ник понял, что ничего хорошего ему ожидать не приходится.

Холеная блондинка, личный секретарь нового хозяина, не отрываясь от покраски ногтей, указала ему на стоящие у большого панорамного окна стулья.

– Подождите, господин Кобаяси примет вас через несколько минут.

Ник послушно уселся на мягкое сиденье. Из окна открывался великолепный вид на усадьбу. Сегодня она стояла пустая и молчаливая. Все занятия были отменены, и большинство учеников отправились в город. Величавые сосны, выращенные, по преданию, еще дедом Кобаяси, бросали длинные тени на зеркальную гладь многочисленных прудов. Ник поймал себя на мысли, что прощается с этим крошечным кусочком родины.