Александр Тарарев - Звездный конвой

– Борн, пора стартовать, ты останешься здесь или полетишь со мной?

– Бельцея, я полечу с тобой и останусь здесь!

– Это как?

– Для народа, который ты возродишь я буду необходим, поэтому часть себя я отправляю с тобой, – из специального гнезда вылетел увеличивающийся в размерах серебристый шар и завертелся возле Бельцеи.

– Я поместил в свой модуль всю информацию, которая у меня есть, и ты сможешь меня воссоздать, как всех остальных, а я продолжу путь вместе со всеми. Ты молодец, Бельцея, ты выполнила последнюю волю погибшей команды. Лети спокойно, ты делаешь все правильно, я всегда рядом с тобой.

– Спасибо тебе, Борн, прощай!

– Прощай, Бельцея!

Душа Бельцеи разрывалась, здесь оставались ее братья и сестры, а она должна была жить, жить за всех них. Да, они проведут биологическую реконструкцию и даже внешне они будут похожи на тех, кто сейчас лежит в этих камерах. Но все равно это будут не они настоящие, а только копии, хотя и совершенные. Возможно, им даже память придется подкорректировать, чтобы не шокировать, и придумать историю, о том, как они попали в солнечную систему. Но другого выхода не было, по крайней мере, пока. Бельцея смотрела на кусок своей планеты, который продолжал, беспорядочно вращаясь, нестись в космос. Она связалась с Борном, тот сразу откликнулся, скоро ему снова придется остаться в одиночестве.

– Борн, я улечу ненадолго, но обязательно вернусь и разбужу всех и заберу тебя!

– Я верю тебе, Бельцея, более того буду ждать, поддерживая все в рабочем состоянии.

Бельцее стало полегче от этого мужественного решения, верила ли она в его реализацию? Хотела верить! Эта вера помогала ей в этот трудный момент расстаться с прошлым и надеяться на светлое будущее. Эта вера наполняла ее жизнь смыслом, ей так казалось.

– Алекс, Ден, я готова к старту, десять криогенных камер мы взяли с собой, для изучения. Комплекс под надежным присмотром Борна, как только мы найдем способ разбудить спящих, мы вернемся.

– Обязательно вернемся, Бельцея. – Ответил ей Ден.

«Ковчег» сделал прощальный круг вокруг осколка планеты, дал троекратный прощальный салют, сманеврировал, ложась на курс, включил маршевые двигатели и стал набирать скорость.

– Бельцея, – обратился к ней Алекс, – прежде чем мы возьмём курс на галактику «Млечный путь», необходимо проверить установку на более коротких расстояниях. Я предлагаю наведаться в галактику «Треугольника», где сейчас неспокойно, заберем дипломатов Эрков и возможно Цейменов, и с чувством выполненного долга направимся домой.

– Хорошо, Алекс, делай, как знаешь!

«Что за женщина? – думал Алекс, – и то ей не так, и это ей не эдак, что воля, что неволя, все равно. Подождем, может хандра пройдет».

– Ден, ваши женщины все такие пессимистки?

– Откуда я знаю, Бельцея первая, которую я встретил.

– Бельцея, нужно ли будет подключать систему жизнеобеспечения на время прыжка? – поинтересовался Алекс.

Бельцея задумалась, потом ответила:

– Алекс, дай мне минут двадцать по вашему времени на расчеты координат точки выхода.

– Конечно, Бельцея, хоть сорок.

Но Бельцея его уже не слушала, погрузившись в расчеты, через тридцать минут она сообщила.

– Алекс, прыжок для нас продлится десять минут. В обычной вселенной за это время пройдет два месяца. Что касается системы жизнеобеспечения, то она не понадобится, я задействую компенсаторы темпорального поля, это позволит безболезненно пережить прыжок экипажу.

– Вы великий ученый, Бельцея! – воскликнул Ден, – мы так намучились с этой установкой, если бы вы знали, все время были на грани гибели!

– Вы молодцы, благодаря записям прыжков, произведенных на «Ковчеге», выработан алгоритм последовательностей сбоя, и мне не составило труда внести поправки во временные контуры.

– Занять свои места, приступаем к набору световой скорости, по ее достижении уходим в прыжок, первый безопасный прыжок. – Скомандовал Алекс.

Огромный звездолет набирал скорость такими темпами, будто он не был загружен под завязку, как только скорость стала равна световой, Бельцея задействовала установку пробоя пространственно-временного континуума. На этот раз цветок был других энергетических расцветок, по размерам превосходил все предыдущие в два раза. Корабль нырнул в это нечто и как бы повис, линии напряженности нельзя было наблюдать визуально, все виделось в различных сполохах, как северное сияние. Звездолет и сам представлял собой энергию в этом поле и в этом пространстве, материальность объектов удерживали специальные генераторы. Экипаж и сама Бельцея с интересом наблюдала изнанку пространства.