Виктор Николашин - Не только еда. Книга первая. Часть первая

– Слушай, давай я тебе спою! – неожиданно предложила девушка.

И запела. У неё был красивый и мелодичный голос. Пела она очень хорошо. Слов в её песне не было, она просто напевала мелодию, какую-то неизвестную, странную и сразу же засевшую у него в голове.

Он расслабился. Ему было очень хорошо. Думать ни о чём не хотелось, и через минуту-другую он просто про себя подпевал этой милой и замечательной девушке. Такой милой и такой замечательной.

– Где же ты, милый? – пропела девушка, не останавливаясь и продолжая поддерживать голосом мотив. – Давай, подпевай мне! Подпевай! Ты такой милый, такой хороший. Пой со мной. Я слышу тебя. Нам с тобой так хорошо! Подпевай, подпевай…

Мыслей никаких не было, он словно плыл по волнам её голоса, абсолютно не замечая того, что девушка стала петь на незнакомом ему языке. Её слова хоть и были непонятны, но очень нравились ему. Он как бы стремился навстречу этой песне, полностью открывшись её напеву.

– Где же ты, милый? – всё так же ведя эту мелодию, распевно спрашивала девушка. – Подожди немного! Я ищу тебя! Давай, пой со мной! Анда-агниш, рага-ак, илалия-ига-и, аку-хараш-инстанца, та-е-шиват хурта-мити, у-тавана та-верия, у-тавана та-верия, у тавана та-верия. Подпевай!

– У-тавана та-верия, утавана та-верия, – пел он, не думая ни о чём.

– Какой ты умный, какой ты хороший. Какой ты молодец! – смеялась девушка. – Я ищу тебя, я иду к тебе. Пой, пой!

– Эй, лярва! Тебе здесь нельзя охотиться, это центральный город, а не областной! – вдруг раздался чей-то грозный незнакомый голос.

– Отстань! – ответила ему девушка. – Не видишь, он сам меня зовёт!

– У-тавана та-верия! – пел абсолютно не замечающий этого юноша. – У-тавана та-верия, у-тавана та-верия!

– Эй, парень! – обратился к нему незнакомец. – Не будь дураком! Прекращай петь!

– У-тамана та-верия – продолжал он напевать, не замечая происходящего.

– Придурок! Успокойся! Ты же её зовёшь! – встревоженно обратился к нему незнакомец. – Сейчас же перестань петь!

Девушка засмеялась. Голос её словно раздавался ближе, и смех этот был почему-то злой.

– У-тамана та-верия – пел он для неё, желая, чтобы она пришла.

– Парень, тебе же хана! Ты не знаешь, что зовёшь! – пытался докричаться до него незнакомец.

– Ой, да прекрати уже. Всё равно ты ничего не сделаешь, – сказала ему девушка. – Не видишь, что ли, этот умный мальчик сам зовёт и хочет меня.

– Парень! Если выживешь – зови меня! – обратился к нему незнакомец. – Имя своё никому не говори! Я Водитель! Запомни! Я Водитель!

А он всё пел и пел, и смех был всё ближе и ближе, и мыслей не было никаких. Девушка подпевала ему, и ему от этого было хорошо.

Внезапно раздался оглушающий звон советского будильника. Резкий, пронзительный, он словно встряхнул его, и он перестал петь и начал сбрасывать с себя это странное состояние одурманенности и просыпаться.

Девушка закричала, зло и разочарованно, как будто у неё что-то отбирают. Её голос удалялся.

– Не нашла! Не нашла! – кричала она.

Он испуганно вскочил и сел на кровати. Его всё ещё немного вело. Странный привкус на губах заставил его провести рукой по лицу, и он, осмотрев ладонь, обнаружил, что она вся в крови. На дрожащих и негнущихся ногах подойдя к зеркалу, он обнаружил, что из носа у него идёт кровь.

4013430705025172996809249930339625719427

Сергей сидел на кухне и дрожащими руками пытался размешать сахар в чае. Ложечка сильно билась о стенки чашки и больше гремела, чем размешивала воду. Его неожиданный спаситель сидел напротив и ждал, когда же тот успокоится. Его меч лежал на столе. На навершии висела чёрная бейсболка с аббревиатурой «DoY». Оба молчали. Ручка входной двери несколько раз качнулась вниз. Её явно пытались открыть снаружи.

– А вот и папарацци! – произнёс незнакомец, надел кепку и, взяв меч, вышел в коридор.

Открыв входную дверь, он молча показал кому-то меч, после чего снова закрыл её и вернулся на кухню. Сергей испуганно посмотрел на него.

– Кто там был? – спросил он. Его колотило.

– Да, не обращай внимания. Папарацци приходили, поняли, что ничего им тут не светит, и ушли.

– Какие папарацци? – не понял Сергей. – Журналисты, что ли?

– Если бы! – отмахнулся незнакомец. – Папарацци – это мы их так называем. Папратары, осквернённые. Служат этим всем. Занимаются зачисткой после нападений. А потом остаются ждать родных, чтобы память вычистить. Ну или просто уходят, и ещё одним пропавшим без вести становится больше. Но тут целых трое пришли, значит, эта тварь не сказала им ничего. Мощная, видать, раз их трое. Вообще тебя бы вычистили, даже с документов бы постирали.