Вячеслав Шалыгин - Джокер

– Я не получал на этот счет указаний.

– Вероятно, тебя просто не отвлекают по мелочам. Ты ведь решаешь серьезные задачи. Попробуй вот этот чай. С ним можно не церемониться.

Гость какое-то время молчал, видимо пробуя предложенный смотрителем напиток.

– Спасибо, вкусно, – наконец сказал он. – Мне все равно не нравится, что здесь появилась эта девица. Не люблю, когда что-то выпадает из строгой схемы, даже если это мелочи. Если что-то пойдет не так, это будет на твоей совести.

– Все будет нормально, я присмотрю за ней.

– Я тоже присмотрю, не сомневайся. Перейдем к делу. Твоя база просторнее и удобнее других, Денис. А ты самый опытный переводчик, поэтому начнем здесь и сейчас. Сколько у тебя образцов?

– Две сотни. Еще тысяча на подходе.

– Хорошо. Для начала достаточно двухсот. Переводи партиями по двадцать, отправляй пешком по тоннелям или поверху попутками. Адрес ты знаешь. Через сутки все должны быть у меня. Понял задачу?

– Все ясно. А что делать с остальными?

– Остальных начнешь переводить завтра в это же время. Мне требуется технологическая пауза. Я ведь пока один, а пунктов перевода много.

– Тебе тоже нужны помощники, Джокер. – Бондарев покашлял. – Сыро здесь. Тебе не зябко? Могу растопить камин.

– Нет. Мне пора. Тебе тоже.

– Зачем такая спешка? У нас в запасе почти год.

– Это не спешка, а жесткий график, Денис. На нас лежит серьезная ответственность. Мы должны собрать и перевести огромное количество образцов высшего качества. Иначе наш эксперимент будет признан провальным и головы лишатся все, кто к нему причастен. Снизу доверху. Тебе дорога собственная голова?

– В ней нет ничего ценного, только куча плохих воспоминаний. Но я постараюсь.

– Нет, переводчик. – Голос Джокера сделался твердым и вновь обрел повелительную интонацию. – Ты не постараешься, а сделаешь все возможное и невозможное. За работу!

Снова прозвучали шаги, зашуршал плащ и скрипнула дверь. Последние реплики донеслись для Анны издалека и были смешаны с шумом дождя – собеседники уже стояли на пороге, и внутренняя дверь небольшого тамбура была приоткрыта.

– Удачи, Джокер.

– И тебе, Денис. – Гость сделал шаг, но вновь притормозил. – И следи за своей гостьей. Очень уж странно появилась здесь эта девица. Я допускаю, что она прислана тебе в помощь, но знаю точно, что не видел ее раньше.

– Ты подозреваешь, что ее могли прислать… недруги?

– Как внешние, так и внутренние, – дополнил Джокер. – Наш эксперимент многим не по сердцу. Помни это.

Дверь наконец-то захлопнулась, затем вновь зазвучали шаги – смотритель пересек большую комнату, и опять скрипнули петли, но теперь открылась дверь в подвал. Бондарев зачем-то направился в свои жуткие «закрома». Полные ужасных «водяных».

Воспоминание о серых существах в очередной раз заставило Анну вздрогнуть. Она попыталась прогнать воспоминание и переключиться на что-то другое, и это почти удалось, но легче ей не стало. Анна вдруг поняла, что крепко влипла.

Мысль эта стояла на трех упитанных китах. Во-первых, Анна уяснила, что Джокер прав в главном – она появилась на маяке действительно странным образом. Как, когда и почему? Она не могла этого объяснить! В памяти зияла непонятная дыра.

Во-вторых, смотритель был уверен, что Анна назначена его помощницей и это означало, что ей придется здесь задержаться на неопределенное время. Вариант собраться и уйти ей почему-то казался нереальным. После всего увиденного и услышанного она внутренне трепетала от одной мысли о Бондареве – угрюмом смотрителе странного маяка – и загадочном «переводчике». Что означает этот термин, она не понимала, но была уверена – к языковому разделу знаний он не имеет никакого отношения.

В-третьих, кроме страха перед загадочным смотрителем, Анну сковывал страх перед «водяными». Ей почему-то казалось, что они могут выползти из любой лужи, а уж этих луж после грозы было вокруг маяка полным-полно. Оказаться внутри ночного кошмара наяву она боялась до потери пульса.

В общем, как бы ей ни хотелось уйти, улететь, испариться или проснуться и забыть ужасную ночь на маяке, ничего подобного ей не светило – это факт. Оставалось просто сидеть, закутавшись в одеяло, и ждать рассвета. Хотя бы рассвета. Чтобы из полного набора факторов страха выпала хотя бы темнота.

Анна обняла себя за колени, склонила к ним голову и судорожно вздохнула. В такой переплет она не попадала никогда в жизни. Или, быть может, она просто этого не помнила? Анна уцепилась за мысль и попыталась взбудоражить память. Она отлично помнила все, что происходило вчера примерно до семи вечера. Дальше – как отрезало.