Владимир Табаков - Пепельный город. Отголоски прошлого

– Как поступим с остальными в трюме? – спросила Касия.

– Мне все равно, они заключенные, для нас они обуза, – ответил Рихард.

– Командир прав, если их отпустить, высока вероятность, что они примкнут к бандитам, а если заберем с собой, их в порту вновь закуют и отправят на другую галеру, – поддержал Рихарда Иосиф.

– То есть, предлагаете их убить? – возмутилась девушка.

– Дорогая, перу дней назад ты хладнокровно, без особой причины убила незнакомого нам человека, который по дурости слегка перебрал, а тут предлагаешь отпустить преступников? Я тебя не понимаю, – продолжил доктор.

– Нашел, что сравнить, тогда было совсем другое дело, и вообще, того кретина должны были завалить вы, еще в кабаке, мужики называются.

– Не кипятись, – в разгорающийся спор вмешался Рихард, – Иосиф, можешь сейчас отправиться на шхуну и убедиться, что мы получим свое вознаграждение?

Доктор кивнул в ответ и направился ко второй шлюпке, по пути бесцеремонно приказав двум опешившим солдатам сесть за весла. Касия, Рихард и оставшиеся солдаты спустились в трюм, освободив двенадцать пленников. Кормовая часть трюма была затоплена, и все почти все находившиеся там гребцы утонули. Спасти удалось только троих, тех, что сидели ближе к носу. Переправляли спасенных, под присмотром солдат, пришлось сделать шесть рейсов. Груз который также был в трюме, решили не доставать и оставить эту головную боль для отряда, который должен прибыть по суше. На борту раненых на скорую руку перевязали, накормили и заперли.

Все предприятие заняло три часа. Капитан проложил обратный курс на «Березовую заставу». Ветер был встречный, поэтому шхуна шла медленно, Криг сам встал за штурвал, заставляя шхуну хоть и медленно, но все же плыть.

Прибытие в порт ознаменовалось скандалом. Комендант, будучи в изрядном состоянии, искренне не понимал, как экипаж «Ведьмы» посмел оставить груз, и место него взял на борт кучку оборванцев, преступников и негодяев. Больше всех досталось, отряду егерей, которые не проконтролировали и не сделали. Рихард десять минут молча слушал экспрессивный монолог Серенскова и, не выдержав, крикнул ему, чтобы тот заткнулся и проваливал из порта, пока не случилось беды. Изумленный наглостью комендант, которому в этом поселении ни одна живая душа не смела сказать слова поперек, чуть не поперхнулся слюной. Он запыхтел, глаза его налились кровью, рука потянулась к ножу, висевшему на поясе. Остановил его стоящий рядом мужчина, в полушубке, он придержал его руку, и нашептал что-то на ухо. Комендант оскалился, развернулся и ушел прочь. Гребцов с галеры забрали солдаты, а команда «Ведьмы» приступила к ремонту. Рихард, после неприятной перепалки с местными властями принял решение установить дежурства и кроме своих людей привлек к несению вахты еще часть экипажа шхуны. Все ночь под светом масленых ламп трудилась бригада плотников. Ближе к полуночи в поселке началась суета, Рихард даже решил, что красномордый комендант решил ответить на обиду. На деле, все оказалось куда прозаичней, шум подняли из-за того что вернулся отряд, шедший по суше. Утром местные портовые сплетники, загружавшие на свои лодки, похожие на каноэ, сети и снасти рассказали, что вместе с отрядом егерей вернулась часть команды галеры, среди них было много раненых. Деталей они не знали и ограничились только бурным эмоциональным пересказом, подслушанных у ночной смены часовых разговоров.

Утром с отливом шхуна вышла в море. Попутного ветра никто не обещал, судно неторопливо удалялось от берега. Ценный пациент Иосифа все же смог пережить ночь, но доктор скептически оценивал его шансы на выздоровление.

На обратный путь до Брискова ушло восемь дней. Ничего примечательного за эти дни не случилось. Пациент Иосифа все еще был на грани, он практически все время находился в бессознательном состоянии, изредка приходя в себя. Часто в эти непродолжительные периоды он вскакивал в бреду и доктору приходилось колоть ему успокоительное. Поговорить, а тем более допросить его было невозможно. Все, что удалось выяснить, было его имя – Иван. И без имени было очевидно, что он из Северного союза. В бреду он говорил на неизвестном для присутствующих диалекте, а редкие латинские слова звучали грубо и резали слух.

На обратном пути движение по реке стало оживленным. Примерно раз в час, а иногда и чаще, навстречу проходило какое-нибудь судно. На пристанях, даже в небольших поселениях, стояли лодки и корабли. Грузчики, словно муравьи, суетились вокруг, таская ящики и тюки. Один раз навстречу прошел военный барк Герцогства, видимо, отправили патрулировать дельту Одера, чтобы пираты не расслаблялись. На самой реке они не решались безобразничать, слишком мало пространства для маневра и велик риск быть пойманным, а вот заливы дельты и примыкавшее побережье стали их излюбленным местом для охоты. В прошлом году было ограблено восемнадцать судов, еще пять бесследно пропали.