Кае де Клиари - Маранта

Поймать этого преступника стало делом чести полиции и стражи. На это были брошены все силы, но тут выяснилось нечто такое, что повергло в шок и служителей закона, и государственных чиновников. А случилось вот что.

Как то вечером обер-полицмейстер Клач, взмыленный и уставший после разноса, который устроил ему министр внутренних дел, вернулся в свой небольшой аккуратный особнячок, расположенный недалеко от королевского дворца. Накануне он предупредил свою молодую жену, что всю ночь пробудет на совещании и придёт только утром, но случилось иначе. Распекая подчинённого, министр вспылил и выгнал его из своего кабинета, отказавшись выслушать объяснения. Тому ничего не оставалось, как пойти домой, что он и сделал.

Миновав ажурную калитку, ведущую в небольшой садик перед домом, обер-полицмейстер с удивлением заметил, что в окнах, несмотря на поздний час, горит свет. Подойдя поближе, он услышал звуки музыки, топот ног и женский смех. Заподозрив неладное, сей высокопоставленный чиновник вбежал в дом и застыл от изумления, увидев следующую картину: две служанки и молоденькая повариха, совершенно голые, с визгом бегали по гостиной, а за ними гонялся, какой-то мужик, тоже голый, с повязкой на глазах. Мужик оказался его собственным конюхом, которого он едва узнал в таком виде. Увидев хозяина, вся компания скрылась в глубине дома с воплями ужаса, а он сам поспешил в спальню.

Там он застал свою молодую жену в постели, в объятиях некоего субъекта, который, ничуть не смутившись, подхватил одежду, висящую на стуле, надел чёрную шляпу с золотой пряжкой, вскочил на подоконник окна выходящего в сад, одарил всех присутствующих белозубой улыбкой и был таков!

На следующий день столичную виселицу украсило тело конюха, а вся прислуга начальника полиции отправилась в изгнание. Обер-полицмейстер поздновато понял, что погорячился. Во-первых, он не додумался допросить человека, который был связан с Золасом, а во-вторых, в королевском кодексе ещё не было закона, который предусматривал бы смертную казнь за прелюбодеяние. Но в этом ему на помощь пришёл королевский кабинет и такой закон срочно приняли.

Но тут возникла новая проблема: на допросе, (с пристрастием), согрешившая жена главного полицейского, рассказала, что разбойник и ловелас Золас навещал не только её одну. Оказалось, что он регулярно захаживал к доброй половине жён королевских министров, военачальников и придворных.

Что тут началось! Аресты, обыски, смещения с постов, следовали один за другим. Однако встал вопрос, а что теперь делать с этими провинившимися матронами? Согласно новому закону, их следовало казнить, но даже сам спятивший Лоргин понимал, что это будет смахивать на акт жуткого тиранства, и может быть плохо воспринято народом, который и так уже начал призадумываться над тем, не перегибает ли палку возлюбленный монарх? Да и городская виселица была переполнена до отказа: на ней гроздьями висела домашняя челядь его вчерашних приближённых. В конце концов, решили этих дам приговорить к смертной казни, но исполнение приговора отложить на неопределённое время, а их самих отправить в дальний форт на границе королевства и запереть там, в подвале под надзором стражи. Сказано – сделано. Обоз с рыдающими женщинами отбыл из столицы глухой, дождливой апрельской ночью. Это было сделано неспроста: для горожан такое зрелище было вредным, ведь власть собиралась "замолчать" проблему. Как ни крути, а Лоргин, утративший на старости лет ум и совесть, не утратил-таки хитрости! Но в королевстве был кое-кто похитрее его.

Обоз отъехал от столицы на приличное расстояние. Вот уже кончилась мощёная дорога, и крытые повозки затряслись и закачались на ухабах раскисшего сельского тракта. Впереди показался, чудом сохранившийся от старого мира, каменный мост по которому и в ясную-то погоду было проезжать страшновато. Как назло, дождь усилился настолько, что мир вокруг почти скрыла сплошная стена воды. Мост маячил впереди, едва различимым серым пятном, а сзади и с боков совсем ничего не было видно.

– Может, обождём? – спросил возница переднего возка у командира стражи, нервно тискавшего рядом двуствольный дробовик.

– Не! Приказ короля был доставить их к следующей ночи, а приказы нарушать нельзя! – ответил тот, но впечатление было такое, что его беспокоит не страх нарушить приказ короля, а что-то ещё. – Скоро рассвет, а чтобы успеть нам придётся весь день ехать. Остановимся сейчас – не сможем остановиться в полдень, так что трогай и не промахнись мимо моста!