Сергей Будеев - Вечный. Черный легион

– Это уфроп. Сиди тихо и не шевелись, что бы ни произошло.

Отец Юджина в детстве несколько раз упоминал уфропов, как правило, когда сын не хотел ложиться спать и капризничал. Став постарше, он узнал, что еще его прадед сталкивался с этими хищниками в лесах, окружающих деревню. Подобные столкновения не сулили ничего хорошего даже вооруженному человеку. Уфроп превосходно умел маскироваться и был отчаянным бойцом. Его длинные когти легко вскрывали силовую охотничью броню, не говоря уже о грудной клетке противника. В общем, вечерним пугалом для непослушных детей уфропа выбрали совершенно справедливо. Юджин внутренне сжался. Он прекрасно осознал свою роль в игре голодного хищника и двух, по сути, невооруженных мальчишек. Уфроп любил полакомиться древесными хрюхарями, это Юджин знал наверняка. Он повернулся лицом к зарослям и, имитируя жалобный писк хрюхаря, крикнул:

– Мили-мили-мили…

Кусты тут же зашевелились, и между ними просунулась огромная клыкастая пасть, увенчанная стебельками мутноватых глазных горошин. Уфроп жадно потянул воздух ноздрями и, удовлетворенно крякнув, сделал еще два шага вперед, полностью вытащив свою промокшую вонючую шкуру из кустов. Теперь между ним и мальчиком оставалось не более четырех метров, этого расстояния вполне хватало для последнего прыжка хищника. Что-то холодное заполнило грудь Юджина, вытесняя остатки мечущегося между ребрами страха. Он решительно вытащил из костра охваченную пламенем корявую ветку и резким движением сунул ее в нос незваному гостю. Тот отпрянул, на секунду потеряв контроль над окружающим пространством, и в этот момент словно из пустоты вынырнул короткий широкий клинок и вонзился зверю в основание черепа по самую рукоятку…

– Мастер?..

Мастер, тот самый монах, который забирал Юджина из медицинского центра заштатного провинциального поселка, гордо именуемого городом, смотрел на Беннинга, монаха-наставника второго круга, стоящего в его кабинете, сложив ладони перед грудью, в ожидании разрешения войти. Кабинет представлял собой абсолютно пустое кубическое помещение с выкрашенными в белый цвет стенами и потолком. Источником света служила яркая узкая щель, идущая над верхним краем стен по всему периметру потолка. Пустоту помещения нарушали только его хозяин да еще короткий меч в ножнах, парящий на силовых кронштейнах в центре белого квадрата дальней от входа стены.

– Проходи.

Мастер Вагнер приглашающим жестом указал юноше на ковер для посетителей. Сам он, сложив ноги в позе лотоса, сидел напротив на голом полу. Когда Беннинг вошел, мастер отодвинул от себя силовую доску, служившую столешницей рабочего места, и по обыкновению не стал тратить времени на приветственные речи, сразу приступив к делу:

– Ты молодец. Я просчитал вероятности отклонения от основного вектора событий твоего сценария. Идеальная картина. Лучшего планирования и исполнения операции я, признаюсь, еще не видел. Поверь, это не пустые слова. Самым трудным было, видимо, найти живого уфропа?

Беннинг скромно кивнул и, демонстрируя признательность мастеру за высокую оценку, поклонился, чуть подавшись корпусом вперед. Было чем гордиться. Его воспитанник Юджин всего за год блестяще освоил начальную программу обучения, а месяц назад на «рыбалке» успешно сдал сразу два теста: на верность и на доблесть. При этом он продемонстрировал завидную эмоциональную стабильность. Лишь два раза за весь прошедший год непрерывно отслеживающий психофизиологические параметры мальчика искусственный интеллект обучающей системы зафиксировал критические дельта-отклонения и настоял на личном вмешательстве в ситуацию Беннинга, а такого за время своего служения в Ордене он припомнить не мог. Обычно психологические срывы у новичков происходили гораздо чаще, особенно первые полгода их присутствия в локации начального круга. И тем чаще, чем старше новобранец. Плюс ко всему, возможно, он питал к своему воспитаннику чувства более глубокие, чем долг наставничества. Мальчик стал для него младшим братом, хотя тем самым нарушалось одно из основных правил Ордена – «ничего личного». Монах служил только одному богу, точнее богине, и любая другая привязанность рассматривалась как нарушение догмата беспристрастности. Юджин был далеко не первым его воспитанником, но прежде Беннинг никогда не замечал за собой подобных отклонений от требований устава. Это могло сыграть как положительную, так и отрицательную роль в их дальнейших судьбах. Монах невольно предъявлял к своему воспитаннику более жесткие требования, исключая любые послабления, которые зоркий «глаз» обучающей системы мог трактовать не в его пользу. Но, похоже, пока удача была на его стороне.