Андрей Мансуров - С шилом в заднице!..

– Да. – Джо хмыкнул, – Так, значит, не говорила потому, что знала, что этот гад так и так счит а ет через наши мысли твои ответы? В частности, информацию о том, что он скорее всего и чертовски опасен, и вовсе не доброжелателен к людям?

– Разумеется. Однако специально для чешущих в затылке, – Пол тут же отдёрнул руку из указанного места, – могу сообщить ещё и то, что к счастью существо это – не компьютер. Поэтому определённые ограничения, стереотипы поведения и образа мышления есть и у него. Так что «вычислить» мои собственные соображения, и действия он не мог!

В частности, потому, что посчитал, что я у вас исполняю, как это было на «Генерале Мрюссе», лишь жалкую вспомогательную роль рассчётчицы курса, осуществления и хранения видеозаписей полёта, и источника справочной информации. И никаких самостоятельных превентивных действий предпринимать не могу. И не имею права.

С удовлетворением сообщаю вам: блоки неформальной логики и дополнительные аналитические программы, на которые вы не поскупились, в очередной раз принесли ощутимую пользу. А именно: позволили сохранить вам жизни. При этом даже не паля ни в кого из нашего антимата и большой плазменной пушки.

То есть почти мирным, и очень дешёвым способом.

– Ха! – Джо плотоядно усмехнулся, – Наконец-то! А я-то уж думал, ты никогда не признаешься, что вполне довольна этой хренью, которой так гордился, и которую, как я, честно говоря, думал, «втюхал» нам, как последним лохам, техник Вассья!

– Нет. Техник Вассья сказал правду. Если б не программы «Оверлогика», и «Глаз Бога», не смогла бы я заранее рассчитать, к чему нам – вернее, вам! – готовиться, и чего ждать в данном конкретном случае. И – главное! – чего мне вам говорить можно…

А что – приберечь на потом. Вот, конкретно – на сейчас!

– Что ж. Недурственно, как говаривал всё тот же Вассья. Вопрос, собственно, у меня только один. Если мы расколошматим чёртов астероид из антимата – этот тварь сдохнет? И можно ли вообще как-нибудь убить его – чтоб с гарантией?

– Убить его «с гарантией» можно, если поступить с ним так, как, собственно, мы поступили с достопамятной «мерзкой тварюгой». То есть – сбросить астероид-корабль на какую-нибудь заведомо безжизненную планету у потухшего солнца. Желательно – типа нашего Юпитера. То есть – газовую. Да, знаю, что вы сейчас спр о сите – есть тут поблизости одна такая, тринадцать дней на ноль восемьдесят пять световой.

А быстрее этот осколочек даже наши зонды, и даже с помощью челнока, разогнать не смогут. Тридцать миллионов тонн всё-таки…

– Понятненько. Хм-м… Но не получится ли так, что наши действия снова подпадут под статьи об «уничтожении чужой собственности», и «убийстве разумного существа»?

– Что за вопрос! Подпадут, конечно!

– Но как же нам тогда… Чёрт! Не хочу я снова сидеть в рудниках Меотиды!

– А вы не рассказывайте никому об этом случае – вот и не будете сидеть. Я-то точно никому не…

– Вот это да! Нет, ты видел?! – Пол обернулся к напарнику с буквально горящими глазами, – Наш самый продвинутый, ушлый, и подкованный в Межгалактическом Праве главный компьютер предлагает нам умолчать о предстоящих нам противоправных действиях! О незаконном самосуде. То есть – скрыть от Правосудия конкретно подпадающие под разные там «статьи» преступления, да ещё с отягчающими обстоятельствами!

– Ну и расскаж и те чёртовой Межгалактической Администрации, и федералам, если вы такие законопослушные! – в голосе Матери Джо послышалась обида и тон стал сердитым, – Я, понимаешь, для них же и стараюсь, сообщаю, что очередные два года в рудниках вряд ли принесут пользу здоровью двух наивных балбесов, вверенных моим материнским заботам! А они, неблагодарные паршив…

– Мать! Хватит. Извини за этого балбеса. – Джо кивнул головой на Пола, – И паршивца. Он как всегда не может не поёрничать и не поприкалываться. Это он так неудачно (Впрочем, как и всегда!) шутит. Никому мы, разумеется, ничего не расскажем. Разве что лет через пятьдесят, когда будем писать мемуары… Однако вот что.

– Да?

– Как мне представляется, честнее… Да и порядочнее с нашей стороны будет всё-таки сообщить этому гаду, что мы надумали. Как судили его, и приговорили. За убийство как минимум… Сколько их там было?

– Восемьдесят один.

– Вот-вот: восемьдесят одного человека! Да ещё в особо изощрённой форме!

На этот раз Мать молчала не больше полутора секунд. Потом смилостивилась: