Катэр Вэй - Меня зовут Ворн

– Мы истинные хозяева города! – так орал их вожак. – А все остальные рождены нам для прокорма! Стадо! Наше стадо!

И воины вторили ему, входя в раж, вопили во всю глотку, заявляя миру о своем главенстве.

Раз в год они ходили на Великий сбор – нападали на хуман, стараясь захватить как можно больше пленников, отдавая предпочтение детям и женщинам. Если отловленной «еды» оказывалось слишком мало, то Великий сбор мог повториться, не дожидаясь окончания года.

– Тром! Этот очнулся!

В глазах еще все плыло, и картинка была мутная, но изукрашенную кривую рожу с очень внимательным взглядом мальчик хорошо разглядел. И еще несколько пар ног на почтительном от себя расстоянии, а также клеть с распахнутой дверцей, куда его быстро и затянули. Немного придя в себя, Калин к своему удивлению обнаружил зажатый в руке кукри.

«Странно», – подумал он, «плавающим» взглядом осматривая толпу и помещение.

Большая прямоугольная комната, скорее целая зала. Клеть, в которой сидел Калин, располагалась в углу, каменный стол посередине, странные приспособления вдоль правой стены, похоже пыточные, ворох тряпья в другом углу, напротив, рядом очаг и куча народу у левой стены. Многие толпились и в дверном проходе. Все стены изрисованы массой различных сцен боя, убийств, черепов, звезд и других всевозможных знаков, в одном из которых отчетливо узнавался двуглавый орел. Главным украшением залы на возвышенности со ступенями стоял здоровенный жуткий трон, украшенный атрибутами людоедства и власти.

– Кто ты? – вполне понятным Калину языком спросил тип со шрамом на пол-лица.

Горло у мальчика першило, во рту пересохло, и чувствовался привкус крови. Очень хотелось пить.

– Эй! – другой меченый ударил палкой по решетке. – Ты понимаешь? Отвечай!

Калин продолжал молчать, делая вид, что не слышит.

– Может, не понимает? – посмотрел боец на старшего.

– Понимает он все, – буркнул Тром, недружелюбно сверля мальчишку взглядом, и, отобрав у говорившего пятилоктевое копье, слегка тыкнул Калина в бедро. Неглубоко, но довольно ощутимо.

Нож при этом «выкинул» синеватую дугу, впившись в древко, но только лишь оставил в нем опаленную выемку и дымок. Мальчишка вскрикнул от боли и отборно заматерился. Хохот и аплодисменты тут же покатились по округе.

– Хорошо поешь, малец! – обрадовался тот, у которого взяли копье. – Тыкни, тыкни его еще, Тром! Какие ругательства он хорошие знает. А ну, сажи еще, сажи!

Калин, весь красный не столько от боли, сколько от гнева, зажимал ладошкой бедро, но кровь все равно сочилась довольно сильно. Этот агитатор на новые пытки его просто неимоверно бесил.

– Завали хлебало, урод крашеный! – прорычал пленник, истинно желая свернуть шею обезьяноподобному аборигену. – Я сейчас тебя так ткну, что ты охереешь! Козел! – и одарил агитатора таким взглядом, что тот осекся и действительно заткнулся.

Калин почувствовал, что голод ножа после выброса разряда усилился в разы. Все тут же встало на свои места. Вопрос, почему нож при нем, отпал сам собою. Стало понятно, почему он ощущает от своего кукри такой яростный голод – истощился на защите. Недолго думая, мальчик подставил лезвие под стекающие капли собственной крови и тут же почувствовал благодарность от клинка и его насыщение. Но долго удивляться новому открытию и способностям оружия ему не дали. Раздался стук палкой по прутьям клетки, вновь посыпались вопросы.

Калин сидел на загаженном не пойми чем полу, поджав ноги, и упорно молчал. Не получив желаемых ответов, Тром хищно оскалился и сунул наконечник копья в огонь.

– Ща, – кивал он, глядя на сжавшегося подростка, – ща я тебе язык развяжу, ублюдок мелкий.

С видом счастливого маньяка Тром подошел к узнику.

– Ну, что, мясо, поиграем?

Калин стиснул зубы, понимая, что сейчас будет, но глаз от изувеченного лица не отвел.

Тром довольно ощерился и сунул копье в клеть. Дикий вопль боли и отборного мата вырвался из уст мальчишки, когда терпеть сил уже не осталось. Он буквально взвыл, желая вцепиться зубами в горло этого гада, но решетки не давали такой возможности. Сжимая кулаки до побелевших костяшек, Калин, буравя яростным взглядом Трома, зарычал натурально как дикий зверь, оскалил зубы.

– Выпусти меня! Выпусти, и сразимся на равных, – прохрипел мальчик, глядя прямо в глаза Трома, – или ты боишься меня?

Кривая ухмылка мелькнула на лице садиста, но вместо ответа он вновь сунул наконечник в огонь. Дальнейшие события происходили как в бреду. Спасибо Боргу, научил отключать сознание как раз на случай подобных «мероприятий». Прижигали, кололи, резали, допрашивали, но все сквозь прутья клетки, не осмеливаясь подходить слишком близко. Нож уже давно перестал отвечать на угрозу, он просто намертво приклеился к ладони, впитывая в себя попавшую на лезвие кровь Калина, и копил энергию по крохам.