Юрий Корнеев - Инженер-лейтенант. Земные дороги

В системе я в первую очередь как следует осмотрелся. Все было спокойно, и людей вокруг не наблюдалось. Нет, люди были, и много, но только на одной планете – на планете Земля. Я все-таки боялся, что кто-то мог сюда проникнуть тем же путем, что и капитан. Найти червоточину, конечно, было трудно, практически невозможно, но слишком много людей знало об ее существовании. А аратанцы вообще о ней прекрасно знали – ведь именно они загнали в нее капитана. Но аратанцы вряд ли полезли бы в нее. А вот арварцы и аграфы могли. Но, к счастью, никого здесь не было. Да если бы и были – уничтожил бы, и все. Аграфов с удовольствием, а вот арварцев – с огромным сожалением.

Первым делом, пока не улетел далеко от червоточины, надо было ее дестабилизировать. Придется тащиться туда на боте. Неохота, но надо. Я посмотрел на Ингу. Может, ее послать? Нет, напутает еще что, лучше уж сам. Верно говорят: хочешь сделать хорошо – сделай сам. Я еще посидел немного, отходя от напряжения. Все-таки возвращение домой через столько лет на мозги давит конкретно. Мне бы сейчас полежать на диванчике, выпить пару бокалов вина, а лучше стакан водки. И вздремнуть пару часиков. Думаю, это бы меня привело в норму. Но надо делать дело. Ладно, разберусь с червоточиной – спрячусь в тени Луны и пару деньков отдохну, приведу в порядок свои нервы. Заодно и по интернету пошарюсь, хоть пойму, что тут происходит. Ну что ж, так и сделаю.

– Никитич, ты разобрался с этой системой? Есть она в наших навигационных картах?

– Все в порядке, Ник. Это одна из наших колоний.

– Как далеко от Миры?

– Если лететь напрямую, через империю, то надо пересечь сто семьдесят семь систем. Если вокруг, с заходом еще в две колонии, то двести тридцать четыре системы.

– А зачем заходить в эти колонии?

– Так ведь все равно по пути.

– А, ну да, тут ты прав. Что-то я сегодня медленно соображаю. Ладно, Никитич, подготовь к вылету бот. И погрузи одну мину, прикрепи к сбрасывателю. Только простую, без антивещества.

– Понял. Сделаю.

Я поднялся из кресла и потянулся. Инга сидела в своем кресле вполоборота и внимательно смотрела на меня.

– Ну и чего уставилась? Со мной все в порядке, не волнуйся. Я сейчас слетаю закрою червоточину, а ты пока держи корабль на месте, жди меня.

И я отправился на летную палубу. Никитич уже все подготовил, так что я сразу прошел в кабину. Выйдя из корабля, отправился к червоточине. Там пришлось подождать часа два, пока она не стабилизировалась. Вошел в нее и на предельной скорости проскочил. Вышел уже в системе дикого космоса, недалеко от Содружества. К сожалению, развернуться в червоточине нельзя, вот и пришлось проходить ее насквозь. Осмотрел систему. Никого. Да и не успел бы здесь кто-то появиться, мы отсюда лишь несколько часов назад ушли. Но на всякий случай проверил все вокруг. Потом прождал часа полтора стабилизации и рванул обратно. По пути сбросил мину. Выскочив из червоточины, на всей скорости помчался к кораблю. Только подлетел к кораблю, как червоточина будто бы вздрогнула и быстро-быстро замерцала. На экране это выглядело даже красиво. Вот теперь это и в самом деле мерцающая червоточина. Хрен теперь кто через нее пройдет. Залетел на летную палубу, поставил бот и не спеша пошел в рубку.

В рубке сел в свое кресло и задумался. Но подумать мне не дали.

– Ник, что дальше делаем? – спросила Инга, глядя на меня с тревогой. – Ты какой-то дерганый. Случилось что?

– Все в порядке. Просто надо подумать. Вот о том, что делать дальше, и надо подумать. А пока поставь корабль в тени спутника третьей от звезды планеты. Справишься?

– Обижаешь, начальник.

– Вот ведь, и где только нахваталась.

– Так от тебя и нахваталась.

– Ладно, хватит пререкаться. Давай двигай.

А сам стал наблюдать за ее действиями. Хотя она в надзоре уже не нуждалась. Пилот она все-таки неплохой. И времени-то прошло всего ничего, а смотри ж ты. Скоро и меня переплюнет. Не прошло и часа, как мы уже стояли в тени Луны.

– Молодец, Инга. Иди в кают-компанию.

– А ты?

– Я еще посижу здесь, подумаю. Иди.

Она встала и ушла. Правда, по пути не забыла остановиться и поцеловать меня. Пусть там с девчонками языки разомнут. Вот тоже головная боль. Как их родителям представлять? Ведь не поймут. Для них наши отношения – разврат и сплошное безобразие. Оба они из казачьих семей, и семья для них – это Семья. Никаких отклонений.