Шимун Врочек: Метро 2035: Питер. Битва близнецов

Оставлю его на крайний случай.

Я напрягаю глаза, а затем представляю белые силуэты двух ладоней. Словно они в темноте светятся. Я поднимаю их перед лицом.

«Это мои руки». Точно.

Ресурс рук не ограничен, они заменят мне глаза.

Заодно и согреюсь.

«Наши руки не для скуки. Правда, Профессор?», я почти слышу этот насмешливый хрипловатый голос. Я почему-то улыбаюсь при этих воспоминаниях.

И вдруг теряю сознание.

Я не знаю, сколько прошло времени. Минуты в темноте растягиваются в бесконечность.

Когда Бог решил наказать людей, он отнял у них время.

Бесконечность плавится и стекает вниз, как расплавленный сыр. Как часы на картине Сальвадора Дали…

Хорошая картина. Мне всегда нравился Дали.

Но я никогда не думал, что окажусь в его картине.

Белый светящийся силуэт человека на фоне черной, прорисованной белыми линиями, копии картины Сальвадора Дали.

Внутри гибкого времени… я учусь быть слепым.

До Катастрофы ходила притча о шести слепых мудрецах и одном слоне.

Слепцы ощупывали слона, чтобы понять, кто это.

Первый мудрец обхватил ногу слона и закричал: слон похож на дерево!

Второй взял слона за хвост и крикнул: слон похож на веревку.

Третий мудрец взял слона за хобот и закричал: слон похож на змею.

Четвертый мудрец: слон – это копье. Ему достался бивень.

Пятый: слон – это стена. Без сомнения. Ведь мудрец уткнулся в его огромный бок.

Шестой сказал: слон – это одеяло. А это была всего лишь шерстяная попона на слоне.

Все увидели свое. Отдельную деталь. Но целого никто не увидел.

Какой интересный парадокс, да? Парадокс слепых.

Я представляю разрозненные картинки, как кадры хроники:

Механизмы, стена, провода, брошенная банка из-под консервов…

И лестница.

Лестница. Куда она ведет?

Какая разница? Главное, это путь.

Все равно, что, заблудившись в лесу, выйти на заброшенную дорогу.

Лестница – это нить. Спасение. Все дороги куда-нибудь ведут. Даже если по ним сто лет никто не ездил и не ходил.

Я знаю.

В детстве я заблудился в тайге и уже совсем отчаялся. Сосны смотрели на меня из-под неба, мох под ногами пружинил. Но тут посреди леса я вышел на заросшую травой старую дорогу. Глубокая колея в песке. И у меня снова появилась надежда…

И я вдруг понимаю. Разрозненные детали собираются в единое целое, и получается он…

Слон.

Это не лестница. Не стена. Не шестеренки. Не провода. Не стекло. Не металл. Не бетон.

Это заброшенный эскалатор.

На мгновение у меня кружится голова. Я чувствую облегчение. И покой.

Все не так плохо. Я – в метро.

Дома.

Капля конденсата стекает по бетонному тюбингу, вбирая по пути пыль и запах сырости, углекислый газ и частицы плесени. Крошечные отшелушившиеся кусочки человеческого эпителия. В подземельях метро слабо, вяло, ненужно трепыхается жизнь. Единицы – то, что осталось от самоуверенной массы человеческой протоплазмы, обитавшей на планете Земля. Вот уже больше десяти лет плесень здесь, в туннеле, растет и развивается, людей все меньше и меньше, а ее все больше. Слабые флуорисцентные частички поблескивают в воздухе. Это споры больших грибов.

Люди – это источник белка. Большие грибы – источник белка для источника белка.

А плесень – властитель всего. Она здесь везде: в воздухе, на стенах, в воде и даже в легких человеческих единиц.

Придет время, и плесень завладеет всем. Пока же она упорно и неуклонно развивается, растет. Сейчас она методично переваривает гриб, чувствуя приятно обжигающую ядовитую мякоть. Вот мимо гриба, сквозь световое пятно налобного фонаря, проходит чья-то нога в цветных обмотках. Желтое пятно света уносится вперед, в глубину туннеля. За ним следует, как привязанная, старуха, за которой двигается еще одно желтое пятно, прыгает старухе на спину, дрожит, отскакивает в сторону, убегает дальше по туннелю и снова возвращается.