Джон Голд - Следы Сиятельного. Белоцветье

В то время как религия построена на вере как на святой силе души, ее молитвы созданы из слов, являющихся инструмент владельца. Тогда как влияет длина молитвы на тип и форму воздействия?!

Я начал чертить метлой на земле заметки в виде рисунков. Размеры двора как раз позволяли делать подобное. Уберем переменные в виде вкладываемого объема святой силы и параметра веры в характеристиках…

Вывод породил новые вопросы. Нет прямой пропорциональности между длиной молитвы и длиной бафа, но виден эффект его усиления за счет сокращения времени действия. Может, все дело в силе слов?! Не хватает молитв других богов, чтобы провести более точный сравнительный анализ.

Стоящий рядом Рентон одернул меня. За свою крикливость, громкий голос, наглость и изворотливость он уже третий раз за неделю был отправлен в худшую декурию.

– Ты совсем рехнулся? Зачем метлой по земле водишь? Тут же чисто.

– Показалось, увидел мусор.

– А это что? Тут круг, квадрат, овал и палочки. Решил порисовать каракули, пока мы двор подметаем?!

– Просто задумался.

– Ты полный псих!

Путь думают, что хотят. Хм, дети? Может, молитвы одному и тому же богу разнятся у детей, взрослых, рабов и благородных? У нас разный словарный запас, а значит, и понимание молитвы. Возможно, есть способ оптимизировать или даже переделать молитвы под себя?!

Я не мог понять, почему такую простую истину не видят другие. А потом до меня дошло, что человек не может найти ответы, если не будет задаваться нужными вопросами. Что мешает верить в то, что я могу стать свободным? Или верить в то, что я могу быть одаренным? В обоих случаях надо просто верить в себя и делать то, что ведет к желаемой к цели.

Рядом дорогу подметали другие дети, и мне жутко хотелось поделиться открытием с ними. Но я тут же вспоминал урок, данный мне мистером Джа. Шрамы на спине зачесались. Никто не любит тех, кто умнее их самих!

День прошел странно. Я толком не помню, что было на уроках и чем мы занимались на работах, а только странную пустоту в сознание. Привычная безвкусная еда в столовой, детские шалости и звон ложек о тарелки, разносящийся по большой комнате. Те же измученные лица нянек, гордых учителей, бессмысленные молитвы и опостылевший двор, уборка которого с юных лет приучает нас к мысли о тяжелом труде. Окружение не давало ответа на невысказанный вопрос. Кому я должен молиться, чтобы стать одаренным и свободным?

На следующее утро, поднимаясь после завтрака в класс, я не увидел Матильды. Она куда-то пропала, не сказав ни слова, а нянечки решили отмолчаться. У кого же мне спросить ответ на столь важный вопрос?!

Войдя в класс, сразу уловил атмосферу отчуждения. Меня сторонились, отводили взгляды, отшатывались и вообще старались не находиться рядом. Неестественно громко хлопнула дверь, заставив детей опустить головы. Они не смели поднимать взгляд. Мистер Джа, в черных одеяниях дьякона, положил кнут на стол учителя и в возникшей тишине медленно подошел ко мне.

После наказания кнутом я хорошо научился понимать взгляды. Пару секунд холодного пренебрежительного молчания, затем дьякон резко ударил ладонью по моей парте, заставив весь класс от испуга подпрыгнуть.

– Богохульник! Ты снова решил сеять хулу, думая, что тебя никто не видит?

– Нет-нет, мистер Джа.

– Так ты еще и лгун!? Глаза великого Ахенди повсюду! Они видели, как ты вчера оставлял письмена во дворе школы. Видели скрытый умысел, заложенный в них! Отвечай немедленно! Какую ересь на этот раз ты решил распространить?!

Промелькнула мысль о неизбежном наказании. Джа ищет повод.

– Я изучал молитвы Ахенди.

– ЗАЧЕМ?

– Чтобы…

– Чтобы что? Ну? Лоан, говори, зачем ты изучал молитвы Ахенди? Хотел показать другим, какой ты умный и лучше них разбираешься в учение пути слуги Ахенди? Или, быть может, ты… – он склонился надо мной, как коршун над мышкой, – ты хотел научить детей новой молитве, а?

Глядя в глаза дьякону, я понял, что он в любом случае все сведет к понятной всем в классе ереси. Любой мой ответ будет неправильным. Я уже начал играть по его правилам. Теперь можно только минимизировать ущерб.

– Мистер Джа, я писал на земле молитвы Ахенди, чтобы лучше их запомнить. В этом секрет моей хорошей памяти.

Несколько секунд дьякон сверлил меня взглядом. Он понял, что уже победил в сложившейся ситуации и я больше не представляю угрозы для его авторитета. Ему, как преподавателю религии, нужен был пример человека, поддавшегося ереси, наказанного, а потом и представшего перед всем классом образцом сломанной воли. Тот самый ложный опыт, который заставит их думать, что нет мира за пределами веры в Ахенди. И лучше я буду таким образцом, чем снова попаду на дыбу.