Алексей Калугин: Дом на болоте

– Слышал ерунду всякую, – натянуто усмехнулся Штырь. – Ну, вроде, как еще одна легенда Зоны.

– Легенда, говоришь, – Борода откинулся на спинку стула, провел ладонью по бороде. – А я вот Семецкого лично знал.

– Я тоже пару раз с ним встречался, – поддакнул Бычок. – До того, как он стал темным сталкером.

– Сказки все это, – Штырь оперся рукой о край стола и поднялся на ноги.– Я лучше за пивом схожу.

– Ну, сходи, сходи, – кивнул задумчиво Борода.

Парень достал из-под стула рюкзак, закинул лямку на одно плечо, взял лежавший позади него на стуле "калашников", старенький, с широкой трещиной на прикладе.

– Далеко собрался? – Участливо поинтересовался Бычок.

– Я ж сказал, за пивом, – кивнул в сторону подсобки молодой.

– Тогда вещички-то можешь оставить, приглядим.

– Ничего, – криво усмехнулся парень. – Своя ноша не тянет.

– Так-то оно так, конечно, – не стал спорить Бычок. – Да только.. А, ладно, – махнул он рукой. – Иди с богом.

– Как думаешь, сколько такой продержится? – Спросил Борода, когда парень скрылся за дверью подсобки.

– Месяца не протянет, – уверенно заявил Бычок.

Борода задумчиво наклонил голову.

– Дурачок он, конечно, но ведь осторожный. Смотрик-ка, никому не верит.

– Нельзя никому не верить, – покачал головой в шлеме Бычок.

– Оно конечно так, – вроде бы согласился Борода. – Да только верить каждому тоже нельзя… Одним словом, я полагаю, что этот Штырь месяца три все же продержится… Если сразу по дури своей к реактору не полезет.

– Да какой там реактор, – скроил презрительную гримасу Бычок. – Его в Припяти зомби съедят, ежели он туда сразу после выброса сунется.

– Забьем? – Предложил Борода.

– По сколько?

– По две сотни.

– А срок?

– Ты назвал месяц.

– Да, но ты-то сказал – три!

– Хорошо, если через два месяца Штырь все еще будет жив, значит я выиграл. Нет – деньги твои.

– Идет!

Сталкеры ударили по рукам.

Тут и сам объект спора вернулся. С одной бутылкой пива. "Клинского", как и предполагал Бычок.

– Что-то долго выброса нет, – произнес он с видом знатока.

– А что ему торопиться-то? – Пожал плечами Бычок. – Жахнет, когда придет пора.

– У меня перед выбросом, минут за пятнадцать, всегда зубы ныть начинают, – сообщил сталкер в рваном комбинезоне. – Пока ничего не чувствую.

– Бред какой-то, – презрительно фыркнул Штырь. – При чем тут зубы!

– При том, что я ими хлеб жую, – ответил сталкер и отвернулся в сторону.

– В Зоне происходит много такого, чему нет и не может быть рационального объяснения, – сказал Борода. – Нужно уметь наблюдать, сопоставлять факты и делать соответствующие выводы. Для нас главное – выжить. А что, как и почему – с этим пуская ученые разбираются.

– А вот интересно, – парень сорвал с бутылки пробку и кинул ее под стол. – Что, если поймать этого вашего Семецкого и ученым оттащить, сколько они за него заплатят?

– Вот когда встретишь темного сталкера, тогда сам у него и спросишь, – Бычок бросил на Штыря взгляд настолько недружелюбный, что еще самую малость, и его можно было бы назвать враждебным. – Охота беду накликать, – пожалуйста, – широкий взмах руки. – Только я при этом рядом с тобой находиться не желаю.

– Я ж пошутил, – осклабился парень.

– А Семецкий, говорят, шуток не понимает.

– Ну, а если серьезно, – Штырь глотнул пива и недовольно поморщился – кислое. – Откуда ноги растут у этой легенды про темного сталкера?

– Оттуда же, откуда и у тебя, – ответил Бычок. – Из жопы.

– Будет тебе, – решил все же утихомирить приятеля Борода. – Парня не дразнить надо, а рассказать ему, что к чему.

– Ага, – ехидно сощурился Бычок. – Точно, точно. Чем ты ему больше расскажешь, тем больше у тебя самого шансов выиграть пари.

– Какое пари? – Насторожился молодой.

– А, так, – пренебрежительно махнул рукой Борода. – Не о том разговор. Ты про Монолит слышал?

– Слушайте, если вы опять собираетесь меня своими сказками потчевать…

– Слышал или нет?

– Слышал, что дальше?

– Так вот, имей в виду, был только один человек, которому удалось сначала до Монолита добраться, а потом выйти оттуда живым.

– Ну, на счет живого я сильно сомневаюсь, – вставил Бычок.

– Но он и не мертв.

Бычок сделал движение рукой, которое можно было расценить, как знак согласия, хотя и не очень уверенный.

– И он не зомби, – добавил Борода.

– Я бы так сказал, – Семецкий пребывает в неком странном, неизученном состоянии, пограничном между жизнью и смерти. Он одновременно и жив, и мертв.