Юрий Арис - Первая Стая (СИ)

Этот зверь был достаточно силен, чтобы выдержать мой вес, но в таком положении он больше не мог нападать на Оскара. Хорошо, уже чего-то я добился. Теперь у меня появилась новая проблема: я без труда пробивал броню Юпитера, но из-за жира не мог достать до жизненно важных органов.

Проклятье! Как люди умудрились откормить такую тварь?

Юпитер отчаянно пытался меня скинуть. Он прыгал, падал на спину, бился о стены. Я знал, что если я упаду, он меня раздавит — раздавит одним своим весом, даже через броню. Все мои силы были сосредоточены на том, чтобы удержаться; из-за этого я не заметил летящего на меня Анри.

Своей цели он не достиг: на него бросилось что-то белое, быстрое, как молния; они сцепились так, что невозможно было отличить, где кончается один зверь и начинается второй. Алтай очнулся! И не только он: Цербер стоял над неподвижно лежащим Джином и отряхивал хвост от крови, Титан отвлекал Кархародона. Только отвлекал, драться не решался: как и любое животное, он чувствовал, что проиграет такому противнику.

Глядя на них, я замешкался, и Юпитер воспользовался этим. Он сбросил меня, но не позволил остаться на полу, прижал к стене. Я не доставал ногами от пола, но пока еще и не задыхался: он безуспешно пытался пробить мою броню хвостом. Ничего, скоро догадается, что меня можно придушить… Если я это допущу.

Его глаза были прямо передо мной: дикие, одержимые желанием защитить стаю. В этот момент я понял, что есть лишь один способ избавиться от него. Жаль, этот удар должен был достаться Кархародону.

Я вогнал хвост ему в живот; жир и на этот раз ослабил мой удар. Но я теперь не надеялся на шип; я снова «дотронулся» до белого огня, который постоянно чувствовал в груди.

Была вспышка и был взрыв, как и раньше… нет, сильнее, чем раньше. Когда ко мне вернулось зрение, Юпитер все еще стоял передо мной, но дикие глаза уже остекленели. От него шел дым, я видел на его теле страшные раны, будто плоть вырывали кусками. И это я сделал?! Я сам себя теперь боюсь!

Смерть Юпитера приковала внимание остальной стаи, они потеряли того, с кем чувствовали связь — и потеряли странным, пугающим их образом. Мои союзники тоже никогда не видели подобного, но, надо отдать им должное, не растерялись.

Титан резанул Кархародона и успел отскочить от летящего на него хвоста. Оскар разобрался с Шерханом, но толку от него теперь будет немного: я видел, что у него сломаны обе руки. Нестрашная травма, но сражаться он пока не сможет. Алтай и Цербер совсем обнаглели: разобравшись с Анри, они перешли в нападение, начали подбираться к остаткам стаи.

Но те четверо — не новички, лучше не перегибать палку. Нам нужно перегруппироваться.

— Титан, будь возле Оскара! — приказал я. — Синюшного я беру на себя. Цербер, Алтай! Самки ядовиты! Попытайтесь достать их издалека.

Дальше им придется справляться самим: на меня переключилось внимание Кархародона.

Вот оно. Вот чего я ждал с тех пор, как понял, что снова смогу сражаться. Да, белый огонь я потратил на Юпитера, но я и без этого не слаб. Достаточно просто убить его сразу, не дать ему возможности исцелиться.

Титан отступил, освобождая для меня место. Краем глаза я заметил, что Барракуда и Катран перестали пробивать стену и стараются подобраться к нам. Вот оно как, эти двое решили защищать вожака! Тогда мне придется увести его, потому что размениваться на близнецов я не собираюсь.

Теперь я дразнил его, но не нападал. Мелкими выпадами удерживал его внимание, заставляя бросаться на меня снова и снова, а сам отступал. Мне нужно заставить его подняться на уровень выше, там находился второй большой зал склада.

Никаких особых планов у меня на это помещение не было, просто там ему никто не поможет… Ни ему, ни мне. Остальных я оставляю здесь, Оскар ранен, но еще трое в порядке. В стае не ранен никто, зато там две самки, а самки всегда слабее.

Самый сложный этап все равно позади: они преодолели зов и остались собой. Значит, и с остальным справятся.

Уже на платформе лифта мы сцепились: только так я мог удержать его на подъемнике. Плита начала движение вверх, а Кархародон этого даже не заметил: он слишком сильно хотел меня убить.

Он был тяжелее меня, выше где-то на полметра, шире в плечах. Бой в замкнутом пространстве был не в моих интересах: я постоянно чувствовал удары, парировать которые мне удавалось редко. Пока моя броня выдерживала, при ударах с нее сыпались искры. Но долго ли это продлится? Скорее всего, пока он не остынет и не догадается, что надо бить в одно место, истачивать чешую.