Михаил Кисличкин - Офицер Империи зла

Отсюда и проблемы, Илья. Ты уже не сможешь быть один, как раньше. Ты, конечно, можешь жениться, но скажу прямо, трудно найти девушку, которая согласится делить тебя и вашу любовь с симпантами. А иначе не получится. Кроме того, симпанты всегда устанавливают контакты только с человеком другого пола. Такая вот ирония судьбы. У мужчин симпанты всегда женского пола, у женщин – мужского, что тоже осложняет отношения. Однако не это главное. Между вами устанавливается эмпатический контакт. Мыслей вы со своими симпантами друг у друга читать не сможете. Но когда тебе будет плохо – им тоже будет плохо. И наоборот. Вы будете друг друга чувствовать. И это, скажу я тебе, тоже вносит в жизнь свои коррективы. Я не могу сказать, хорошо это или плохо, это просто по-другому. Жизнь уже никогда не будет прежней. Ты не сможешь просто напиться, твои ощущения станут понятны симпантам. Извини за интимную подробность, но твой оргазм они тоже почувствуют. Все это не буквально, как происходящее лично с ними, но на эмоциональном уровне – безусловно. А ты, в свою очередь будешь схожим образом ощущать их. Есть и еще нюансы, но об этом я тебе рассказать не могу до тех пор, пока ты не решил поступать на наш факультет. Главное ты понял, решать тебе.

– А если не вступать в контакт с симпантом?

– То он вырастет обыкновенным животным с интеллектом обезьяны. Я не знаю, почему так, никто не знает. Для того чтобы пробудить разум, симпанту нужен симбионт – контакт с человеком. У ученых нет этому внятных научных объяснений. Верующие говорят о загадке творения и о человеческой душе. Вроде как эволюция штука доказанная, но душу человеку дал в дар сам Господь на каком-то ее этапе, сделав его разумным своим волевым актом. Древний предок человека этой душой не обладает, получеловек – обладает душой не в полном объеме, и восполнить недостаток может только от человека, приобретая после этого способность к разуму. Но все это лишь религиозная теория. Меня интересует твое решение. Да или нет, Илья?

Илья чувствовал себя юной мамашей, готовящейся к радостям скорого материнства. Очень уж обстановка к этому располагала. Просторная чистая светлая комната, две пластиковые кровати-люльки рядом с его кроватью, куча каких-то детских тряпок в отдельном шкафчике, в назначении которых еще предстоит разбираться. Хитрый агрегат для подогрева молочной смеси, холодильник с молоком, мясными кашками и йогуртами, погремушки. Ощущения были предельно идиотские – не каждому удается сразу стать многодетным родителем, будучи неженатым девственником шестнадцати лет от роду. Шизофрении к ситуации добавлял военный антураж: Илья теперь вставал по сигналу подъем, носил синий форменный комбинезон с курсантскими «птичками» в петлицах, ходил на построения и занимался строевой подготовкой. «Строевая» шла аккурат после занятий по кормлению грудничков и перед физподготовкой, заканчивающей дообеденный распорядок дня. После обеда шли общеобразовательные предметы, обязательные для будущего сына императора: военная и общая история, психология, юридические и общественные основы империи, оружейное дело. Специальные предметы обещали давать позже, после инициации с симпантами и присяги.

По сравнению с обычными курсантами жизнь на факультете Д-21 была почти что райская. Отдельная комната каждому и спокойный график занятий, вместо общей казармы на сто человек и выматывающего все силы курса молодого бойца, могли бы послужить предметом зависти. Да вот только никто не завидовал, скорее уж при редких пересечениях в коридорах ИЛУ, где проходила часть лекций, остальные курсанты старались держаться от «крысаков» подальше. Да и сам Илья понимал, что все не так просто, а предоставленные им блага выделены не от щедрот начальства, а по необходимости и расчету.

– Новорожденные симпанты не должны быть надолго отлучены от своих хозяев. Иначе у них будут дефекты в развитии, – говорил на лекции Максимов молодому пополнению факультета Д-21. – Это не собаки, их в клетке не закроешь. Привыкайте, вам с ними жить.

– Выгуливать, подгузники менять, – тихо прошептала себе под нос Маша, сидящая в аудитории рядом с Ильей. – Какого хрена я согласилась? Можно было сразу в детский сад нянечкой устроиться, без этой маеты.

– Вы что-то сказали насчет подгузников? – каким-то образом старший центурион, стоящий у кафедры метрах в десяти от них, ухитрился расслышать Машин шепот. – Курсант Леднева, встать!

Смущенная Маша тут же выпрямилась во весь рост. Мешкать не следовало – полсекунды промедления могли стоить лишнего наряда по кухне или местам общего пользования. Это в лучшем случае. А то с Максимова станется и послать в полночь провинившегося курсанта с тряпочкой протирать все бюсты на Аллее Героев или еще чего-нибудь в этом духе. Фантазия у него богатая.