Дмитрий Кузьмин - Забытый город (СИ)

Взгляд на окно кухни — решетка, как он и помнил. Оба выхода заблокированы, остается один путь — выбивать окно в гостевой комнате и надеяться, что снаружи осталось не так много врагов. Черт — до Алисы никак не дотянуться, слишком далеко. Наемник услышал отрывистый крик: «Со мной все нормально! Уводи. Вернешься!». Похоже, девочка чему-то научилась у него — как минимум, жалеть время на лишние слова во время операции. Решение следовало принять как можно скорее.

Подхватив Маркеса под руку, он втолкнул его в комнату, сам, не меняя направления движения, подхватил стул и швырнул его в окно. Морщась от боли, наемник убрал рукой остатки стекла, замечая несколько новых порезов. Раздался первый выстрел — на слух Рик определил калибр, похоже стреляли из пистолета. Алиса решила дать им время и начала отстреливаться. «Черт!», — выругался Рик и подавил порыв броситься за девчонкой. «Потом, все потом», — уговаривал он себя, зная установки Синдиката. На таких операциях они всегда стремились захватить как можно больше заложников — и дополнительный доход, и есть козыри в рукаве в случае переговоров.

Оглянувшись, Рик заметил, что Маркес скрылся в оконном проеме. Рик бросился вслед за ним, надеясь, что у них хватит удачи. Интуиция солдата не подвела — снаружи боевиков не было, подъехала только одна бригада, значит, командир решил не оставлять страховки. Разумно, при нехватке людей стоит не блокировать выходы из здания, а нападать самим, так написано в любом учебники тактики. Повезло.

Пригнувшись, наемник перебежал на другую сторону улицы. Если и уходить, то только дворами. Похоже, успели? Топота ног и выстрелов сзади слышно не было, значит, шанс еще есть. Рик развернулся и перескочил через первый забор, на выдохе приказав Маркесу — «Не отставай!».

Выдержки из исповедальной тетради Рикарда Донавана. Архив отдела психологической поддержки полиции Забытого города.

Последние годы в Забытом городе от неминуемого самоубийства меня спасал залив. Я часто встречал рассвет, сидя на теплой влажной земле и любуясь волнами, что разбивались о прибрежные скалы. Вдали тусклыми огнями светилась тюрьма Забытого города — странное заведение, где оказывались в основном те, кто не смог справиться с теми нехитрыми правилами, продиктованными особенностями жизни в нашей зоне. Огромное здание внутри квадрата из бетонного забора с колючей проволокой, которое напоминало мне жизнь.

Вы говорили, что эта тетрадка поможет мне разобраться в настоящих причинах того, что я пытался покончить с собой. Вы рекомендовали мне вывернуть наизнанку душу и обещали, что эти записи не увидит никто — якобы эта тетрадь будет сожжена после моего курса реабилитации. Восстановившись в должности ты будешь снова служить людям и закону, говорили вы, убеждая меня принимать лекарства, от которых мысли мои становились настолько зыбкими, что новая идея могла повергнуть мозг в хаос. Конечно, я этому не верил, но продолжил записи, чтобы выбраться на волю.

На волю — забавно, что после смерти Яни и сына я смог называть Забытый город своим домом, смог называть его волей. Вы стали отпускать меня на прогулки, поверив, что курс реабилитации подходит к концу, и я не смогу сделать какую-то великую глупость. Да, что моя жизнь для вас — правила приличия заставляют шефа приказать возиться докторам с мужиком, который хорошо выполнял приказы и не вызывал особого беспокойства.

Из моего отряда остались в живых лишь трое, один из которых продолжил службу, другой вовремя убежал из-под полицейского гнета, ведомой жаждой денег. Ну а я сломался, переживая случайную смерть жены и ребенка. Негативные мысли — да, вы же рекомендовали обходить стороной тему смерти в этих сочинениях.

Хочется кофе и сигарет — но откуда они могут появиться на берегу моря. Для Забытого города выбрано удачное место — буквально курортная зона, разве что дождливая. Хотя экономика страны, приютившей на своей территории самую большую тюрьму мира, не пострадала. Скалы, обильно разбросанные вокруг, вряд ли позволили бы сделать здесь не то что большой причал — место хватило лишь на маленький пляж, загаженный в первые годы создания города. Интересно, этот пляж планировался как место отдыха офицерского состава или привилегия для заключенных, отличившихся во время работы? Наверное, первое. Но мечтам о маленьком раю на безлюдном побережье моря не суждено было сбыться.

Утро скоро, рассвет уже выигрывает битву у тяжелой темноты ночи. Отрезвляющая прохлада — ненавижу. Допиваю остатки из бутылки, любезно подаренной Юсуфом. Странный он человек, вроде бы типичный житель города, выгоды своей не упускает. Но иногда в глазах его появляется боль, несвойственная одинокому владельцу процветающего бизнеса. И тогда он долго может говорить о несправедливости в устройстве мира. Наверное, я был хорошим слушателем, хотя в алкогольной прострации не понимал и трети того, что он пытался мне внушить. Зато итогом такой беседы всегда была халявная выпивка. Наверное, этот формат общения устраивал нас обоих.