Коротыш Сердитый - Боцман и раздолбай (СИ)

Пришел он в себя на хорошо знакомой койке госпиталя — попадал уже сюда с небольшим ранением. Судя по ощущениям, голова была замотана, спина и задница тоже — лежал он на животе. Попытался повернуть затекшую шею, для этого надо было напрячься, но дикая боль вернулась — она пронзила все тело, до каждой его мелкой клеточки, заставляя нервные окончания трагически звенеть и ныть. Рома оставил это дело и медленно положил голову на подушку, но боль даже не думала стихать — она из резкой и сильной превратилась с тупую и жгучую, не оставляющую измученное тело ни на миг. В голове звенело и не собиралось останавливаться, словно под черепную коробку запихнули отряд комсомольцев-пионеров, дудящих в трубы и горны, да еще и барабанщиков вдобавок. Боцман закрыл глаза, надеясь, что так будет лучше, но лучше не стало.

Глухо стукнула дверь и боль вернулась — пришла медсестра и, не заботясь о пациенте, грубо повернула его на бок, вытаскивая утку. Рома заскрипел зубами и глухо зарычал, а из глаз брызнули слезы. Медсестра ойкнула и побежала за врачом — доложить, что пострадавший очнулся. Вот ведь сволочь, подумал Боцман, пока лежишь в отключке, вертят тут тобой как хотят, словно мясо на вертеле. Эскулапы, блин.

Вошел врач, Рома приоткрыл глаза, разглядывая высокого сухощавого мужчину в белом халате и докторской шапочке. На шее неизменный фонендоскоп, в кармане наверняка гроздь лекарств на все случаи жизни — аспирин и аскорбинка, да еще зеленка с йодом. А что, сетку еще никто не отменял. Доктор подошел к Роме и наклонился поближе, вглядываясь с помутневший зрачок.

— Ну-с, как мы себя чувствуем? — спросил, выпрямившись, врач.

— Спасибо, хреново. — Просипел Боцман.

— Шутим, значит. Что ж, осколки мы извлекли, правда не все, два слишком глубоких застряли в глютеусе, то есть по простому в заднице. Но это не страшно, обрастут клеточной тканью, даже замечать не будете, только если с размаху сядете на твердый стул, да и осколки там, так, плюнуть и растереть, мелочь. Со спиной пришлось повозиться — вся в хлам, разодрана до костей, но мышцы и кожу мы собрали, теперь только дело за организмом, когда он приступит к заживлению. Пока только смена бинтов и заживляющие процедуры — мазь вам в помощь. — Врач посмотрел на кого-то вне поля зрения Боцмана. — Голова кружится? — спросил он.

— Не просто кружится. — Рома выдохнул и облизнул пересохшие губы, переводя дыхание и стараясь унять «молоточников» в голове. — Как будто в колокол засунули и долбят без остановки.

— Последствия контузии. — Кивнул доктор. — Удивительно, что вы вообще выжили, при любом раскладе были бы трупом. Не сочтите это цинизмом, но я реалист и вам очень сильно повезло. — Он снова взглянул на невидимого присутствующего при разговоре. — Что ж, отдыхайте. В вашем случае сон — лучшее лекарство. Ну и перевязки, конечно. Всего доброго.

Доктор ушел, а медсестра, которая подсовывала утку, стала аккуратно сдирать присохшие к коже бинты, смачивая их перекисью. Рома зашипел сквозь зубы, но возмущенный болью мозг уже не мог выносить пыток и отключил сознание.

В следующий раз Боцман пришел в себя глубокой ночью — в палате было темно. Мочевой пузырь раздулся, но вот холодного металла утки он не ощущал. Рома попытался повернуть голову и ему это удалось — в голове произошел ядерный взрыв, но без сильных последствий, а тело, хоть и с неохотой, но отреагировало правильно, ответив на действия мозга ноющей болью, к которой Боцман привык за все время своей службы. Зная свой ленивый организм, он уже понимал, что встал на путь выздоровления. Раны на нем заживали как на собаке, нужно было только усиленное питание.

— Сестра, сестра! — позвал сипло Рома, но не хватало мощности легких, да и в голове так ощутимо стучало от звуков даже собственного голоса. Слух почти полностью восстановился, это он понял еще по разговору доктора, но вот резкие звуки били по мозгам.

Ответом ему была тишина. Тогда Рома воззвал еще раз и снова никакой реакции. Ну и пусть, подумал он, пуская струю, повозись потом под койкой, вытирая лужу. Лежать и нюхать запах собственной мочи было не айс, но вот сдохнуть от разрыва мочевого пузыря тоже не очень и хотелось. Так что из двух зол Рома выбрал меньшее. Облегчившись, он почувствовал себя лучше, а после немного подсохнув, вообще комфортно. Правда блядской медсестре и на этот раз повезло — матрац все впитал в себя. Ну и ладно, подумал Боцман, засыпая. Сейчас организм использовал внутренние резервы — пищи, даже в виде бульона он еще так и не получал.