Коротыш Сердитый - Боцман и раздолбай (СИ)

Елиша встал, размял лицо, отпил воды из стакана, после чего вернулся назад.

— Доставили под утро с разбитого челнока. — Наконец ответил он. — Оба живы, но без сознания, операцию я провел, сейчас очень сильно устал. — Он прилег на кушетку и закрыл глаза.

— Зачем их вытащили? — спросил Боцман у змея.

— Ну, не бросать же их там. — Тот пожал плечами. — Тут каждый разумный пригодится.

— Предали один раз, могут предать и второй. — Рома стоял на пороге, сложив руки на груди. Пришлось чуть согнуться, чтобы поместиться под низким косяком.

— Местные условия очень быстро перевоспитывают. — Змей показал два клыка. — Сначала тут тоже никак договориться не могли — припоминали старые обиды. Только твари все расставили по местам, да и лишним не будет узнать от них планы республиканской разведки, а то попадем к ним в лапы.

— Согласен, — кивнул Боцман, — сколько они будут спать?

— Эти не меньше суток, твои скоро проснуться.

— Тогда не будем мешать ни доктору, ни им.

— Совет уже скоро соберется — будут решать дальнейшую судьбу поселения. Вам тоже надо будет там быть, может подскажете чего. — Змей развернулся на месте и пополз в сторону зала.

По дороге заскочили в столовую, где и встретили Асамзулу с матерью. Девушка обрадовано улыбнулась, когда заметила знакомого спутника и призывно помахала рукой. Проснувшись, она хотела отправиться за ним, но Эмания убедила ее, что мимо столовой Боцман уж точно не пройдет. Сейчас у Ромы проснулся зверский аппетит и ему казалось, он может опрокинуть в себя весь котел с кашей. Быстро работая ложкой, он дочиста вылизал чашку и желудок на это отозвался недовольным урчанием. Вехинка улыбнулась и пошла за добавкой, а Рома виновато посмотрел ей вслед. К ним присоединился доктор Цра, аккуратно поставив свою тарелку и степенно зачерпывая кашу, принялся завтракать.

— Что со мной, док? — спросил его Рома. — Жрать хочется так, что даже переночевать негде.

— М-м-м? — спросил тот, не поняв фразы. — Если вас не устроила камера…

— Забудьте, док, это шутка. — Асамзула улыбнулась на слова Ромы. — Что со мной не так?

— Вы уж извините, но я не удержался и провел сканирование вашего мозга. — Доктор подержал ложку, разглядывая содержимое, потом отправил в рот. — Так вот — ментально вы стали непроницаемы.

— То есть как? — удивился Рома.

— Никто не сможет прочитать ваши мысли и воздействовать на вас — мозг закрыт для псионного воздействия.

— Но это невозможно, доктор! — воскликнула Асамзула. — Я прекрасно его чувствую, считываю все его эмоции и настроения!

Рома недовольно покосился на девушку.

— И давно ты копаешься у меня в голове? — тихо спросил он, но с новым хриплым голосом вышло угрожающе, так что Асамзула немного напряглась, потом положила ему руку на плечо, передавая свои извинения и успокаивая.

— Я не имею такой привычки лезть без спроса в чужие головы. — Казалось, девушка чуть-чуть обиделась и Рома это понял. — Но ты прав, я чувствую за собой вину за произошедшее.

— Ты-то тут при чем?

— Это ведь я настояла, чтобы они провели операцию на твоем мозге. — Асамзула опустила голову и уткнулась в тарелку, убрав руку. — Я не знала о последствиях.

— А иначе меня ждала бы смерть от кровоизлияния в мозг. — Усмехнулся Рома. — Так что ты ни в чем не виновата, тем более, что я сам, добровольно лег под нож нейрохирурга.

— Поправка — мы ничего не резали, только воздействовали ментально. — Откликнулся Цра.

— Это образно, доктор. — Боцман поморщился, потом повернулся к Асамзуле и чуть приподнял ее голову за острый подбородок, повернув к себе и встретившись глазами. — Я не понимаю, зачем тебе возиться со мной и с остальными, ведь времени, чтобы стать близкими друзьями у нас было не так много?

Девушка вспыхнула, даже обиделась. Как этот невосприимчивый чурбан может такое говорить после того, что случилось! Неужели он как все мужчины оказался такой же неблагодарной сволочью! Но вот ощущение правдивости сказанных слов останавливали ее от того, чтобы наговорить гадостей. Рома действительно не понимал этого и нуждался в четком объяснении ее действий, а она сама чувствовала это, поэтому гнев быстро отступил, оставив место жалости. Боцман нуждался в ответе и дать слишком правдивый при чужих ушах она не могла, поэтому просто произнесла:

— Потому что вы моя команда, а своих бросать не в моих правилах. — Она рассматривала красные глаза Боцмана, привыкая к ним. Как они похожи на отцовские, подумала девушка.