Василий Головачев - Ликвидация последствий отстрела негодяев

Сержанты переглянулись.

Худосочный нервно надел фуражку:

– Сержант Пёхов.

Барсов перевёл взгляд на здоровяка. Тот, помявшись, нехотя пробурчал:

– Сержант Дяченко, одиннадцатое РОВД.

– Встать! – негромко, но металлическим голосом сказал Барсов.

Худой вскочил.

В глазах бугая протаяла озабоченность, но он всё-таки поднялся, натянул головной убор.

Барсов выдержал паузу, глядя на него снизу вверх.

– Можете сесть. Мы не задержим вас надолго.

Худой сел, держа спину прямо.

Его напарник помедлил, обладая, видимо, реакцией коалы, опустился на стул, жалобно скрипнувший под его весом.

– Вас вызывали в школу номер тридцать семь в конце мая, – начал Барсов, – чтобы вы разобрались с депутатом-хулиганом Комаевым, напавшим на учительницу.

– Ну? – угрюмо выговорил Дяченко.

Алексеев фыркнул, продолжая стоять – руки в карманах джинсов.

– Почему вы отпустили негодяя?

Полицейские снова переглянулись.

– Он же депутат… – неуверенно сказал худой.

– Он ударил женщину! – не выдержал Алексеев. – Вытащил её за волосы из класса при детях! Это не повод для задержания?

– Он депутат, – тупо повторил Дяченко.

– Понятно, – сказал Барсов. – Для вас не существует закона справедливости, так как вы всегда можете спрятаться за формальной статьёй чиновничьего закона круговой поруки. Я не прав?

– Мы ничего… противозаконного… не делали.

– Так вы вообще ничего не делали, – сказал Алексеев. – Женщине чуть голову не проломили, волосы вырвали, а вы поговорили с подонком и отпустили!

– Действовали… по инструкции… доложили начальству.

Алексеев посмотрел на Барсова:

– Я бы уволил обоих к чёртовой матери, товарищ майор! Формализм у них в крови! Интересно, как бы они действовали, если бы депутат на их жён или сестёр напал? Тоже согласно инструкции?

– Мы… по закону… не имеем права… задерживать депутата…

Барсов встал.

Полицейские поднялись следом.

– Давно служите?

Озадаченные вопросом сержанты неуверенно поглядели друг на друга.

– Восемь лет, – буркнул верзила.

– Девять… – пискнул напарник.

– И за такой срок вы всё ещё сержанты?

– Служили… как все…

– Ну-ну, служите дальше. Адрес депутата Комаева знаете?

– Симонова, двадцать, – с готовностью сказал худой.

– Квартира?

– У него собственный дом в конце улицы, в лесу.

– Продолжайте дежурство, парни, и не дай вам бог попасть в ситуацию, схожую с защитой негодяя!

Спецназовцы покинули кафе, вернулись к машине.

– Ещё раз убеждаюсь, – сказал Алексеев горестно, – что пока младший сержантский состав полиции, так сказать, опора закона, будет состоять из таких вот служак, порядка в стране не будет.

– Смотри глубже, – хмыкнул Барсов. – Рыба гниёт с головы. Пока у власти у нас либералы, во всех государственных структурах будут работать коррупционеры, в том числе и в полиции. Кого они возьмут на работу? Таких сержантов, как этот громила Дяченко и дистрофик Пёхов.

– Да уж, наверно. – Алексеев завёл машину. – Куда теперь?

– А давай-ка наведаемся домой к депутату.

– Он же, наверно, на работе. Если, конечно, протирание штанов в Заксобрании можно назвать работой.

– Если на работе, поедем в Управу.

Бывший футболист, странным образом избранный в заксобрание Зябликова, жил, как оказалось, на широкую ногу.

У него имелся двухэтажный коттедж, стилизованный под крытый стадион, земельные владения площадью в один гектар, обнесённые четырёхметровой высоты стеной, напоминающей стену Московского Кремля, и крутая машина – «Мазератти S560» цвета серебра. Поскольку «Мазератти» стоял сразу за воротами усадьбы, можно было надеяться, что хозяин дома, хотя четверг двадцать четвёртого июня был рабочим днём, и все депутаты должны были заниматься трудовой деятельностью. С другой стороны, гарантий, что Комаев соблюдает распорядок дня, не было никаких.

Так и оказалось: хозяин роскошного особняка находился на территории своих владений.

– Не понимаю, на кой ему надо было идти в депутаты? – проворчал Алексеев, когда они подошли к калитке в «крепостной» стене.

– Захотелось вкусить власти, – усмехнулся Барсов. – К тому же депутатство – отличная кормушка. Ты не представляешь, какие блага даёт этот чиновничий курятник! Поэтому за место в таких структурах и идёт драка – до двадцати человек на место!

– Чтоб я так жил! – восхитился капитан.

На калитке из крашеного дуба виднелся дверной глазок, а над калиткой торчал глазок видеокамеры.