Виктор Савинов - К.А.Т.А.Р.С.И.С. Год первый

– И славненько…

Первых двоих Дезертир смахнул короткой очередью. Тела остались на лестничной площадке между этажами. Напор, естественно, поостыл. Но тут со стороны балкона рявкнул обрез. Вой и ругань подтвердили, что Учитель не промазал. Ухнул еще выстрел – теперь стрелку предстоит перезарядка. Секунд двадцать-тридцать Учитель станет беззащитным. Противник должен этим воспользоваться. И точно – рванули вперед. Только вначале – со стороны Дезертира. Уже при поддержке пистолета. Стреляли из ТТ и больше для острастки – попасть сложно. Из-за спины тотчас грохнуло еще два выстрела. Учитель перезарядил удивительно быстро.

Дезертир метнулся к балкону – так и есть: Учитель, держа два патрона во рту, перезаряжает обрез, а к нему тянется пара мужиков и растрепанная бабенка неопределенного возраста. То, что раньше было женщиной, на удивление, не кричало, не визжало, а сосредоточено пыталось ткнуть кухонным ножом Учителя. Мужики размахивали топорами. И лежать бы бывшему школьному педагогу на бетоне с дыркой в теле, да нападавшие мешали сами себе – через балкон могли они перелезть только по очереди.

– В сторону! – Рявкнул Дезертир.

Учитель кувыркнулся вбок, освобождая сектор для стрельбы, и бывший майор одной длинной очередью срезал троих наповал. Без жалости.

Учитель успел встать на ноги и перезарядить обрез. Как раз вовремя- потому что в дверь со стороны подъезда ввалился подросток с пистолетом в руке. Перемещения автоматчика не остались не замеченными для нападавших в подъезде. Картечь в упор – страшная штука. Это учитель знал и раньше, но знать и видеть – разные вещи. От его выстрела у нападавшего снесло половину черепа, забрызгав кровью и мозгом стены. И все сразу закончилось. Нападавшие уразумели, что в любом случае пищи хватит. Не чужие –так свои пойдут в котел. Какая уж теперь разница.

Учитель тут же завладел ТТ. Жаль, что в запасе имелась всего одна обойма. Больше ничем разжиться не удалось. Ну, еще пара топоров – все ж сгодится.

И только тут Учитель вспомнил, что за поясом у него пистолет Макарова – ПМ и восемь патронов. И смех и грех. Хотя, теперь оружия больше – сгодится в дороге.

Из города вышли почти без приключений. Близилась ночь. Поэтому решили переночевать в поле. Чем от людей дальше, тем спокойней.

Небольшой костерок разожгли в овраге. Только тут и сообразил Учитель, что место то знакомое. Вот сказал бы кому раньше – никто и не поверил бы. А тут –на тебе! В этот овраг он захаживал. Со своими учениками. Хотелось как-то заинтересовать детей предметом. Вот и вычитал историю о том, что в этом месте зарыт клад.

Место, надо сказать, и в правду – примечательное. Пришлось рассказать обо всем Дезертиру. Ночь длинная, а спать не хотелось. На Орловщине овраг называли «верхом». Вот это место и прозвали – «Гнилой верх». Это еще у Даля написано. Был в этом овраге, на границе Орловского и Мценского уездов, стан разбойничий. Ни проехать мимо, ни пройти. И столько душ невинных здесь погубили, что наказаны были лихие люди – заперты в пещере под землей. Навечно. Чтоб стеречь награбленное. По ночам горела в овраге свеча. Не человеком зажженная. Может – знак кому, а может – и за упокой душ погубленных. Теперь уж и не узнать. Только дурной славой стал пользоваться овраг. Крещеные люди за версту его обходили. Почему-то именно в нем повесилось несколько человек. Так что охотники за сокровищами, которые никогда не переводились, место это знали, но желающих рисковать мало находилось. Писал еще сам Даль, что орловскиe крестьянe знали день, когда можно взять часть сокровищ. Только один день в году. И взять – то, что сам унесешь. При этом – половину непременно отдать в церковь на поминание душ убиенных. Кто это условие не выполнял, того ждала кара: кого убивали, а кто и сам себя лишал жизни.

Попытки были, но, как правило, совсем не удачные. Плохо, очень плохо все заканчивалось для любителей поживы. Впрок, как гласила народная молва, никому ничего не пошло. Заговоренный клад, короче говоря. Хотя, по нынешним временам…кому нужны сокровища? Есть золото, бриллианты не будешь. Защититься ими – то же не возможно. Так, пережитки прошлых эпох.

Дезертир слушал молча. Не перебивая. Прошлые страсти ему были безразличны – нынешних проблем хватало. Но, за разговором проще коротать время. Точнее – слушать, поскольку говорил один Учитель. Артема такая «беседа» вполне устраивала: и время идет, и отвлечься можно от реальности. Пусть и на время. Пару раз он обращал внимание на слушателя. Дезертир внешне очень смахивал на матерого волка. Как сжатая до нельзя пружина. Готов в любую секунду огрызнуться огнем. По кому угодно. Может, и по собеседнику. Таковы настали времена.