Эдуард Байков - Битва бессмертных

Бой произошел в квартале старых зданий, на границе с частным сектором, уже недалеко от вокзала. Валерий, однако, не повел своих тупо напрямик. Они порядком покружили, запутывая следы… кто знает, может, это было излишней перестраховкой, но на осторожности Подольский никогда не экономил.

Поплутав с полчаса, он наконец счел, что достаточно, – и двинулся к цели.

Вокзал находился в низине, к нему вели две улицы – одна западнее, другая восточнее. Команда Подольского двинулась по западной. Здесь были невзрачные домики, уже начавшие дичать сады-огороды… Двигались по-прежнему боевым порядком, но ничего худого не случилось. Примерно через двадцать минут вышли к спуску на вокзальную площадь…

Вышли – и страшно удивились.

Склон холма, ниже которого пролегала железная дорога, был отвесно срезан, а внизу находилась тяжелая техника – экскаваторы и бульдозеры. Ясно было, что срез грунта совсем свежий. Валера вмиг оценил ситуацию тактически, да и все ребята, должно быть, сообразили, в чем суть.

– Ну что, сержант? – риторически спросил Валера Штепу.

– Да дело ясное. – Тот сплюнул. – Кто-то, похоже, здесь закрепился, причем серьезно.

– А мы об этом ни сном ни духом… – проговорил командир. – Ладно. Объект есть, надо осваивать.

Если на территории вокзала кто-то и обосновался, то спецназ быстро нашел слабые места их обороны. Комплекс станционных помещений двумя крыльями – депо на западе и ремзаводом на востоке – упирался в низину, где холм кончался. Отряд скрытно двинулся западнее – так ближе – и вскоре оказался в огромном мрачном помещении депо.

Бойцы умели ступать беззвучно. Без малейшего шума группа стала пробираться в глубь техногенных сумерек, минуя застывшие громады тепловозов и электровозов. Здесь было тихо и пусто, но обостренным шестым чувством Валерий ощутил присутствие других людей…

Именно людей – не зомби.

Он предостерегающе поднял руку, и, подтверждая его догадку, ломкий мальчишеский голос выкрикнул:

– Стой! Стрелять буду!

Валера вмиг просек, откуда крикнул этот часовой, и оценил тактическую грамотность места – оттуда просматривалось почти все. Не опуская руки, он крикнул в ответ:

– Свои! Не стреляйте. Зовите главного, поговорим.

Пауза. Затем другой голос, постарше:

– Кто такие?

– Долгая история, – сказал Подольский. – Говорю же, зовите старшего, потолкуем. Нас семеро: вот мы все как на ладони.

Вновь напряженное молчание. Советуются. Потом юнец откликнулся:

– Ладно! Смотрите не рыпайтесь: вы под прицелом.

– Даже не подумаем, – устало произнес Валерий. А своим сказал вполголоса: – Все в норме. Похоже, здесь и вправду кто-то обосновался.

– И по-серьезному, – добавил Штепа.

Прошло немного времени, в глубине цеха зазвучали шаги. Кто-то шагал тяжко, твердо.

И вот из-за тепловоза возникла мощная фигура. Невысокий, но очень плечистый, плотный мужчина – про таких говорят: поперек себя шире.

Валерий вмиг понял, что человек этот далек от спорта, от всяческих единоборств тем более, но при этом наделен страшной, почти неимоверной силой – такой уж природный дар. И характером крут: на лице, густо заросшем черной бородой, с маленькими глазами, широким носом и тяжелой челюстью трудно было прочесть какие-либо тонкие душевные движения, зато воля и властность были прямо-таки высечены, как на граните.

Человек подошел к бойцам, посмотрел на Подольского, затем на Штепу, вернулся взглядом к капитану.

– Ну что, знакомиться будем? – спросил он глуховатым баритоном.

– Надо бы, – усмехнулся Валерий.

Мужик протянул руку, похожую на модель экскаваторного ковша:

– Силантьев. Трофим Иванович. Бывший бригадир путейской бригады. Теперь, – он кивнул массивной головой назад и вправо, – тут вроде президента что ли.

– Подольский. Валерий Яковлевич. Бывший капитан спецназа ГРУ. Бывший заключенный. Теперь практически никто.

– Ну, вот и познакомились, – сказал Трофим.

Люди, владевшие ситуацией на материке, допускали, что, кроме известных им островов жизни в Зоне – Бастиона, складов МЧС и ментовской колонии, могут существовать и какие-то иные очажки, помельче. Но их заранее списывали в безвозвратные потери – с долей вынужденного цинизма, а по-другому никак. По всем разумным подсчетам, такие группы больше недели продержаться не могли. О том, что чудеса на свете бывают, взрослые умные дяди на Большой земле знали, конечно, однако знали и то, что чудеса прогнозам и расчетам не подлежат. Случится такое – и слава богу! Но, скорее всего, не случится. Поэтому дяди в свои построения эти маловероятные чудеса не включали. А уж после падения всех центров сопротивления и эвакуации уцелевших из Башен – и подавно. О блуждающей группе капитана Подольского материк, разумеется, узнал сразу же, не успела еще колонна выйти из Зоны… но и к этому отнесся с разумным скепсисом, вернее, без больших надежд: что будет, то и сбудется – в точности по майору Ракитину, хотя и не зная об этой его присказке.