Максим Лакомский - Хроники Анклава 3 - Иллюзия Вечности

Заправив рюкзак и повесив его обратно на спину, я отсоединил чеку, разжал и аккуратно кинул гранату, бросившись к выходу. Когда прыгнул со стекла на дорогу, ударная волна уже разорвала стену дома и разворотила половину крыши. Поднявшись с колен и отряхнувшись, Алексея я нигде не заметил.

– Ле-ха!.. Степанович!

Никто не ответил. Странно, куда он делся? Выстрелов, криков или рыков я не слышал, а шанс того, что они совпали с моментом взрыва – минимальный. Рискну. Сначала проверю подвальчик, а затем пойду искать этого хрена. Уж больно мне самому стало интересно, во что я вложил свои последние взрывоопасные инвестиции, и какой с этого выпадет процент.

Зашел я с той стороны, где раньше стояла несущая стена, идти через главный вход – самоубийство. Дом и так еле держался, а тут еще крыша на башку свалится и похоронит под грудой бревен. Кое-как освободив проход в лаз, я достал из разгрузки фонарь и посветил внутрь. Глубоковато для погреба. Метра три, минимум. Лестница валялась внизу, откинуло взрывом.

– Есть там кто живой, а?

Подождав с минуту, я выкрикнул еще раз, громче, ведь контузию человек в два счета мог получить. Конечно, можно было кинуть вниз светошумовую гранату, чтобы обезвредить возможного противника, ну а если там девчонка? Рисковать – опасно, что и следует из значения данного термина. Тем не менее, я положился на удачу. Подтянув респиратор с шеи на лицо, вслушался еще раз и прыгнул в проем. Если бы глубина была больше, или видимость хреновая – мог и ноги сломать, упав на какую-нибудь дрянь, вроде старого мусора. С такими джампами вообще надо аккуратным быть.

И вот, при приземлении, мозг, наконец-таки, сообразил: « Он совершенно бесшумно подошел ко мне через россыпи стекол! Не было ни единого звука! ».

Когда ты вдруг улавливаешь проколы или нестыковки в действиях подозрительных лиц, особенно, если только этого и ждал, то сразу становишься максимально готовым к любой негативной реакции с их стороны на твой драгоценный организм.

Зря сюда полез. В одной руке фонарь, другой перехватил автомат. Подвальчик бетонный, что странно для деревянного дома в глухой таежной деревеньке. Зато такой фундамент объяснял, почему от гранаты не разворотило все сооружение. Сырость, множество грязных плесневелых разводов на стенах, какие-то ящики со стеклянными банками и картошкой… На деревянном столе, рядом с пепельницей, стояла старая здоровенная радиостанция. Таких я уже много повидал, военная модель. Радиус обхвата около тридцати пяти – сорока квадратных километров. А вот за самим столом, облокотившись на него и сидя на стуле, догнивал труп. Я-то думал, что это прогнившим съестным так воняет, а то вместе с сыростью хрен поймешь. Частично разложившийся серый свитер и коричневые брюки советской эпохи украшали тело.

На лице и в душе у меня проступила легкая улыбка. Посмотрев, на всякий случай, наверх, я подошел к столу, оттащил тело в угол и сам сел на стул.

– Извини, дружище, похоронил бы тебя, но сам видел, что вокруг творится, да и ты уже ушел… Помогу, не волнуйся, тебе нельзя. – Произнес я вслух, обратившись к трупу.

Достав из рюкзака флягу, сделал несколько глотков, положил обратно, взял сигарету и прикурил той зажигалкой, что нашел в деревне. Зачем свое топливо тратить? Радиостанция работала – под столом стоял автомобильный аккумулятор, видимо, от грузовика, раз столько времени смог продержаться. Вероятно, Алексей заряжал его незадолго до Катаклизма. Прослушав однообразное шипение эфира и, настроив передатчик на волну «двадцать три тридцать два» , я начал вещание:

«Внимание всем! Говорит лидер Анклава, полковник Дориан Грей! Повторяю! Внимание всем! Говорит лидер Анклава, полковник Дориан Грей! Если вы меня слышите, отправляйтесь на Восток! На Восток! Сто пятьдесят километров! Следите за сигналом! Я буду выходить в эфир при первой же возможности! Следите за сигналом! Это касается всех выживших! Мы предоставим вам кров, еду и защиту! Повторяю, всем выжившим, идите на Восток, за сигналом! Сто пятьдесят километров! Сто пятьдесят километров! Да, кстати… Наташа! Если ты меня слышишь… Твой отец, Алексей Степанович, просил передать, что это была его вина! Он извиняется, посмертно! Полковник Дориан Грей, Анклав. Конец Эфира».

Итак, дело было сделано. Голос я подал, маяк надежды для тех, кто услышал, вновь загорелся где-то на горизонте. Минус подобного саморетянства – теперь вся округа, имевшая рации и прослушивавшая эфир, узнала о том, что я где-то рядом. Частота же не защищенная, слушай – не хочу. И мародеры, и, что гораздо хуже, военные всех стран могут начать за мной погоню. К счастью, вторых, по последним известным мне разведданным, здесь не присутствовало. Битвы шли в иных местах… В основном – на севере и юго-востоке. Если раньше Сибирь была сердцем материка, то теперь им остались лишь ее южная и восточная части, да и те – своеобразный полуостров, с запада, севера и востока окруженный большой водой.