Алмаз Эрнисов - В пути

– Последнего? У вас нет единого лидера? – Удивился Кас. Государство без короля представлялось ему довольно глупой затеей. Не невозможной, но абсолютно бессмысленной. Все равно что сражение без генерала координирующего войска, собирая разрозненные полки в один могучий кулак.

– Норнланду не нужен лидер. – Отрезал наемник. Открыв голубые глаза, он уставился на сына нанимателя, сверля того взглядом. – Мальчишка, скажи, зачем он таким как мы?

– Для объединения всей возможной силы! – Отчеканил Касиан, проглатывая “мальчишку”. Обижаться на северянина, не признающего наследование власти, было попросту бесполезно. Все равно что плевать против ветра или засыпать песком океан. Упирайся до посинения, а реальность все равно победит. Мальчишка – значит мальчишка, уважение он еще завоюет собственным мечом. А годящийся в деды собеседник пусть обзывается как душе угодно. Время расставит по местам всех и каждого.

– Именно. – Довольно кивнул норн, признавая подобный аргумент. – Но что, если в мире просто нет достойного врага? В истории северных островов всего три конунга. И не потому, что мы не можем договориться.

– А вы можете? – Перебил Касиан, усаживаясь на краешек скамейки.

– С трудом. – Признал старик. – Да и не к чему оно… Шестнадцать лет назад Кровавая Длань показал миру, что случается со доходягами, пытающимися изменить естественный порядок вещей.

Прочитав недоумение на лице юноши, Эгиль пояснил:

– Во все века сильные превосходят слабых, что бы они не делают… делали… Единственный способ победить врага – стать сильнее его. Десять кроликов не втопчут в снег одну рысь, десять белок не растерзают волка.

– Отец говорил: добро всегда побеждает. – Возразил Касиан, наблюдая за стаей уток, летящих высоко-высоко в безоблачном небе. Имей он крылья – обязательно бы облетел всю страну и совершил тысячу подвигов. Впрочем, юноша согласился бы и на ручного пегаса или грифона как неплохое подспорье ворваться в легенды.

– В таком случае почему ваш бог черно-белый? – Расхохотался норн. – Нету никакого добра и зло. Есть сила, есть слабость. Сильный живет, слабый умирает. Даже после смерти сильный пирует в чертогах Урга, бьется с другими сильными бок о бок, берет любую женщину. Слабый лишь прислуживает. Так было, так есть, так будет, пока дракон Крейк не вылезет из подземных пещер, и сущее не сгорит! Может огонь изменит миропорядок. Мне не ведомо.

Услышь подобные речи священник – наверняка побежал кляузничать настоятелю ближайшего монастыря, а тот помчался к лорду с требованием публично осудить богохульника, но парня не волновали теологические разногласия и прогнозы на столь отдаленное будущее. Пожав плечами, он спросил в лоб:

– Как мне стать сильным?

– Убивай. – Будничным тоном заявил старик. – В твоем возрасте я грабил деревни, раскалывал черепа мужчинам, даровал свое семя их женам… Веселая молодость…

Невольно охнув, юноша не нашел, что ответить.

– Понимаешь, – продолжил Эгиль, не обращая внимание на оторопь слушателя, – ваши тренировочные схватки – совсем не то. Я видел много талантливых мальцов, орудующих мечом так, словно рождены с ним в обнимку. Но в гуще битвы они терялись и нервничали, забывая все, что показывали в спокойной обстановка… обстановке… Зато загнанные в угол крестьяне искренне желали смерти врагов… Они не упускали шанса и насаживали тех на вилы.

– Боевой дух. – Кивнул Кас, сообразив, в какую сторону клонит северянин.

– Именно. Навыки важны, но без внутреннего желания вырывать жертве кишки, они не дают значимого преимущества.

– Вырывать кишки? – Переспросил парень, бледнея. – А что-нибудь другое не подойдет?

– Подойдет. – Заверил Эгиль, доставая короткий кинжал из голенища левого сапога, и оселок из небольшого мешочка на поясе. – Боевой ярости достаточно, а что именно ты хочешь сделать – не так уж и важно. Хочешь – кишки рви, хочешь – глаза выдавливай, хочешь – горло режь. Развесели Урга, и он подарит врагу смерть. Так говорят у меня на родине.

– Здорово. – Пробормотал Касиан, вжимаясь в скамейку. В мечтах славные битвы походил на танец клинка, а не работу разделывающего тушу на части мясника или развлечение маньяка в поисках противоестественных удовольствий.

– На самом деле нет. – Внезапно возразил северянин. Поплевав на точильный камень, он принялся меланхолично править и без того бритвенно острое лезвие. – Дикая ненависть мешает здраво мыслить. Что позволительно тигру, загоняющему свинью, то нельзя допускать человеку, сражающемуся с себе подобными. Опытный муж сдерживает желания. Он управляет ярость, а не ярость им…