Константин Кривчиков - Кремль 2222. Волоколамское шоссе

– Не отрицай очевидного, Олег. Мы получили оперативную информацию. К сожалению, уже после того, как группа покинула Капитолий.

– И вы можете это доказать?

– Можем. Если ты потребуешь открытого суда, мы предоставим свидетеля. Даже двух.

– Из числа своих «стукачей»? – Стратег усмехнулся.

– Это достойные граждане Капитолия. По закону они имеют право давать показания против любого члена общины. Даже против Хранителей.

– Ну-ну… Что же, путь дают. Их слово – против моего.

– Надеешься, что Элита тебя поддержит? Зря. То, что ты сделал, карается смертной казнью. Ты совершил преступление. И пошел на него вопреки нашему запрету на любые контакты с представителями Кремля.

Олег расстегнул на рубашке верхнюю пуговицу. Потом медленно заговорил:

– Что же, давайте начистоту. Да, я нарушил постановление Когорты. Но лишь потому, что считаю ваши действия губительными для общины. Хотите меня судить – судите. Мне есть что сказать в свое оправдание. В конце концов, я не считаю, что факт переговоров с Кремлевским князем является таким уж страшным преступлением.

– Нет, является, – с нажимом возразил Якуб. – Когорта запретила любые контакты с Кремлем. Этого факта достаточно, чтобы вынести смертный приговор за измену. Хотя… – Он многозначительно помолчал. – Хотя, если у тебя есть весомые объяснения своего преступного поведения, мы готовы их выслушать. Какое послание должен передать Латыпов князю?

– Узнаете на суде, – лаконично отозвался Стратег. – Там и поговорим.

– Значит, с нами ты разговаривать не хочешь?

– Все, что можно, мы уже обсудили раньше. И ни о чем не договорились. Пусть наши разногласия разрешит суд Элиты.

– А ты хорошо подумал о том, чем рискуешь? – вкрадчиво спросил Хранитель Борис, сидевший от Стратега по левую руку.

– Чем?

– Если суд признает тебя виновным, твое имя будет навсегда обесчещено. А твой сын будет лишен гражданских прав и перейдет в сословие рабов. Таковы наши законы. И ты сам их принимал.

Олег побагровел. Вопреки ожиданиям остальных членов Когорты он не испугался, а наоборот – разъярился. Казалось, еще мгновение и Стратег набросится на своих оппонентов. Но он сдержался. Лишь процедил, раздувая ноздри:

– Так что вы предлагаете?

– Мы предлагаем тебе достойный выход, – торопливо заговорил Борис. – Сам понимаешь – наши разногласия приняли необратимый характер. Если они выйдут наружу, это может расколоть надвое всю общину. Что недопустимо.

– Ближе к сути, Борис.

– Я заканчиваю, Олег. Именно ты нарушил закон, что и сам признал сейчас. Поэтому поступи благородно – прими яд. Тогда твое имя останется незапятнанным. А твой сын сохранит все привилегии. Ну а мы позаботимся о том, чтобы община процветала.

Завершив тираду, Борис с облегчением выдохнул. Затем вытащил из кармана платок и промокнул вспотевший лоб.

– Вот оно как? – угрюмо процедил Стратег. – Значит, вы уже всё решили за меня? Вздумали меня шантажировать? Трусливые крысопсы! – выкрикнув это, он от души шарахнул кулаком по дубовому столу. – Даже не надейтесь, что сможете меня запугать. Я требую общего собрания Элиты и военного сословия. И тогда посмотрим, кого поддержит народ.

– Ты сошел с ума, – голос Бориса сочился ненавистью. И страхом. – Ты… ты просто…

– Подожди, Борис, – просипел Якуб. – Подожди, не будем горячиться. Знаете, господа, я тут вдруг подумал… А ведь Олег, возможно, в чем-то прав. Не гоже нам, Хранителям, горячиться и лаяться, как простым смертным. – И быстро добавил, заметив выпученные глаза Бориса: – Не та у нас ситуация, чтобы рубить с плеча. Давайте возьмем время на размышление. Ну, скажем, на денек. Глядишь и надумаем чего-нибудь. Как полагаешь, Олег?

– Я? – удивился Стратег. Неожиданный маневр Якуба застал его врасплох. – Я не возражаю. Мне торопиться некуда.

– Вот и ладно. – Якуб криво улыбнулся. – Возражений ни у кого нет, поэтому будем считать заседание закрытым.

– Это я решаю, когда закрывать заседание, – сказал Стратег. – Ты, Якуб, превышаешь полномочия.

– Нет, Олег, – улыбка, как приклеенная, продолжала кривить физиономию Якуба. – Ты уже ничего не решаешь. Мы отстраняем тебя от должности Стратега. Временно, разумеется. Пока не будет вынесен окончательный вердикт… Итак, господа, заседание закрыто.

Объявив это, он, тем не менее, остался сидеть на месте. Но выразительно пробежался взглядом по лицам единомышленников. Те молчали, растерянно косясь друг на друга.