Николай Липницкий - Игры с богами

Пернатый хищник утробно заклокотал, несколько раз ударил распластанными крыльями по земле, вздымая пыль, а, потом, словно растаял. Призрачные тени тоже исчезли, как и ледяное дыхание. В наступившей тишине раздавалось только тяжёлое, с хрипом, заполошное дыхание лошади, да тихое поскуливание Бурана, забившегося под пролётку. Юка-тайда, внезапно одряхлевший, с кряхтением поднялся на ноги, подошел к лошади, храпящей от ужаса, мелко дрожащей и испуганно косящейся крупным лиловым глазом, положил руки ей на израненную шею и что-то зашептал. Лошадь перестала дрожать, успокоилась, а, когда старик отнял от её шеи руки, ран, оставленных когтями и клювом, не было.

– Можно ехать, – Юка-тайда тяжело взобрался в пролётку и взялся за поводья.

– Ага, – согласился я и заглянул под днище. – Вылезай, Аника-воин. Всё, опасность миновала.

Буран посмотрел на меня растеряно и недоверчиво рыкнул, не спеша покидать своё убежище.

– Всё, говорю, – как можно дружелюбнее произнёс я. – Тоже мне, защитник нашёлся! Надейся на тебя после этого.

– Не ругай его, – спрыгнул с пролетки Адуш и, потянувшись, взял пса за ошейник и потянул к себе. – Был бы зверь живой, он бы не задумываясь на защиту бы, бросился. Хоть на тигра. Но, против посланцев из царства мёртвых он бессилен.

Буран, наконец, успокоился, мы залезли в пролетку и Юка-тайда тронул вожжи. Попрыгав по ухабам, пролетка, наконец, опять выехала на дорогу, и ехать стало, гораздо комфортнее. Звуки природы начали возвращаться, словно ничего и не случилось. Опять запели цикады, в вышине зазвенел со своей песней новый жаворонок, а, где-то вдали протяжно застонала какая-то птица.

– Ты считаешь, что это были потусторонние сущности, типа тех волков, что на нас напали? – поинтересовался я у Адуша.

– А, кто ещё? Сам видел же!

– Тогда, почему я смог выстрелом из карабина беркута снять? Волков пуля не брала.

– А она и птицу не взяла.

– Но, ведь, его отбросило после моего выстрела!

– Беркута не пуля взяла. Ты же в упор стрелял. Пламенем его сшибло. Все посланцы царства мёртвых огня боятся. Это от них самое верное средство.

– Он прав, – обернулся к нам Юка-тайда. – Огонь пугает потусторонних сущностей.

– Но, откуда они здесь взялись? Я считал, что, раз мы тут, в нулевой реальности, то недоступны ни для кого.

– Это не так.

– Понятия реальностей, или измерений, имеет значение только для нас, – влез в разговор Игорёха. – А для таких сущностей, как духи или демоны, это одна большая реальность, разделённая некими границами. И проходимость этих границ напрямую зависит только от уровня силы сущности. Например, вот эти сами через границу не смогут перейти. Им явно кто-то помог. Кто-то более сильный. Я прав, Юка-тайда?

– Да, ты прав, – кивнул головой старик. – Им помогли.

– Кто?

– Я могу только предполагать. Эркеш-тайда знает больше.

– У меня такое ощущение, что на нас открыта охота, – задумчиво проговорил Лёха.

– Вот, в Главный дом приедем и всё выясним, – старик звонко чмокнул губами и слегка шлёпнул поводьями по лоснящимся бокам лошади, заставляя её бежать быстрее.

***

По сторонам опять потянулись поля, монотонность дороги убаюкивала и вгоняла в дрёму, когда Юка-тайда, вдруг вздрогнул, приподнялся и, приложив руку к глазам козырьком, принялся всматриваться вдаль. Мы тоже забеспокоились, видя встревоженное выражение на лице старика.

– Торопиться надо, – уселся опять он и хлестнул лошадь, заставляя бежать быстрее.

– Что случилось? – всполошился Лёха.

– Беда. Вон, видите?

Мы всмотрелись и увидели там, вдали, тёмное облако, воронкой закручивающееся над чем-то, находящимся на земле.

– Что это означает? – выкрикнул я, удерживаясь рукой о бортик, чтобы не вылететь на полном ходу.

– Враг. Прорвался к нам. Я уже думал, что ушли.

– Что за враг? – почти выкрикнул Игорян и ойкнул, прикусив язык на большом ухабе, хорошо подбросившем пролетку. – Что тут у вас происходит?

– Потом! Всё потом!

Пролётка летела через поле, сопровождаемая бегущим следом Бураном, и облако быстро приближалось. Уже можно было рассмотреть прямо, под вытянутой к низу частью, большой двухэтажный дом с красной черепичной крышей, огороженный таким же, как и в той деревне, где мы ночевали, невысоким штакетником. Только хозяйственных построек во дворе не было. Одни цветочные клумбы, да небольшой сад. А, под единственным длинным навесом, обеспокоенно бились на привязи шесть лошадей, запряженных в такие же, как у нас, пролетки.