Николай Липницкий - Игры с богами

– Никто не сможет заставить нас делать то, чего мы не захотим. Придём к ним, постараемся увидеть артефакт, рассмотрим, подробно запишем, сфотаем и уйдём. Всё!

– Если прав Темичи, что нас сюда приехать подтолкнули, то и дальше подтолкнут. И будем мы делать то, что от нас требуется, как миленькие.

– Да ерунда всё это! Никто меня на эту экспедицию не толкал. Ерунду городит ваш шаман.

– Кам Темичи никогда не городит ерунду, – вступился за шамана Адуш. – Он очень сильный кам. Поэтому его даже хранители к себе допускают. Ни один кам больше не может с хранителями говорить.

– То, что он фокусник хороший, это правда, – вспомнил я призраков, с которыми Темичи беседовал ночью. – И лечит отлично. Мне дипломированные врачи помочь не могли, только руками разводили, а он веничком потряс и всё. Здоров. Хоть опять на медкомиссию и в армию.

– Он не фокусник, он – кам. Поэтому и лечить умеет. А врачи ваши не камы, поэтому у них ничего и не получается.

– Много ты знаешь, – мне вспомнился наш афганский госпиталь, где измотанные врачи с воспалёнными от бессонницы глазами сутками не отходили от хирургических столов во время операции по взятию Грозного. – Врачи тоже лечат.

– Что же тебя не вылечили?

– Вылечили. Только хромоту убрать не смогли.

– А кам Темичи смог.

Большой овраг с очень крутыми склонами преградил нам дорогу. Мы сгрудились на его краю и с опаской поглядывали вниз.

– Нужно обход искать, – почесал в затылке Адуш. – Больно глубоко, и склоны крутые. Слезть, может, получится, а, вот, залезть, уже никак.

– Вот и посмотрим, насколько хранители в нас нуждаются, – усмехнулся Игорёха. – А ну-ка, почувствуй, в какой стороне обход искать.

Охотник озадаченно посмотрел на нас, пожал растерянно плечами и, потоптавшись на месте, неуверенно ткнул рукой вправо.

– Нам туда.

– Уверен?

– Да.

– Что-то не чувствую я в твоём голосе уверенности.

– Нет, – уже твёрже произнёс Адуш. – Туда надо.

– Ну, раз ты так считаешь, пошли туда.

Мы двинулись вдоль оврага, временами поглядывая, как осыпающиеся под нашими ногами комья земли летят вниз. Идти оказалось недалеко. Спустя километр наткнулись на толстое дерево, упавшее так, что образовался этакий мосточек. Охотник подошёл к нему, залез на осклизлый от лишайника ствол, подпрыгнул несколько раз, проверяя прочность, и, быстро, придерживаясь за вертикально торчащие ветки, перебежал на ту сторону. Следом за ним перешёл и Буран.

– Идите сюда! – крикнул он нам. – За ветки держитесь, а то скользко. А ствол крепкий, не трухлявый. Выдержит.

***

На обед много времени не тратили. Просто присели на небольшой полянке, на скорую руку перекусили консервами и опять вперёд. Буран, тоже, довольствовался куском вяленого мяса и, сейчас, был не прочь помочь нам в поедании консервов. Но мы не поделились, к его глубокому сожалению. Я ясно чувствовал внутри беспокойство, не позволяющее расслабиться, и, почти физически, ощущал, словно кто-то подталкивает меня в спину. Судя по всему, мои друзья испытывали что-то подобное, хоть, никто из нас не делился своими ощущениями. Просто быстро шли вперёд, не задерживаясь и ни на что не отвлекаясь.

К озеру вышли уже к вечеру. Садящееся солнце окрасило воду в багряный цвет, и всё вокруг стало каким-то нереальным, инфернальным и потусторонним. Посередине озера клубился туман, создавая впечатление опустившегося на поверхность огромного облака. Мы встали на берегу, заворожённые красотой природы, а Буран бросился к воде и радостно стал носиться по мелководью.

– Ну, и где эти хранители? – нарушил молчание Лёха. – Шаман говорил, что ждут нас.

– Вон, они, по-моему, – показал рукой вдаль Игорян. – Если я не ошибаюсь.

Я присмотрелся и, действительно, увидел с краю лежащего на воде облака, где пелена была пореже, какое-то движение. Что-то тёмное плыло по воде в нашу сторону.

– Лодка, что ли? – всмотрелся вдаль Лёха.

– Скорее всего, – согласился Игорёха.

Это, действительно, была лодка. Точнее, небольшой рыбацкий баркас, типа тех, что я видел, когда ездил к сослуживцу в гости в Одессу. Два крепких мужика сноровисто гребли вёслами, толкая судёнышко по спокойной воде, а на корме у рулевого рычага стоял высокий старик с седой бородой, одетый в длинную белую хламиду. Баркас прошелестел килем по отмели, гребцы выскочили из лодки и, по пояс в воде, вытащили судно повыше. Старик, неожиданно легко, спрыгнул и подошёл к нам.

– Мира вам, люди, – глубоким голосом проговорил он, выпрямившись, словно лом проглотил.