Алексей Сидоров - Живая тьма

Я продолжал безуспешные попытки открыть чертову дверь, но руки не слушались. С таким же успехом можно было попробовать играть в хоккей сложенным в трубочку махровым полотенцем вместо клюшки.

К первой стреляющей тени присоединилась вторая:

– Прикрой меня! Я вытащу!

Секунда – и она уже у машины. Голова в каске просунулась ко мне в салон. Достаточно юная на вид, но уже хмурилась, как большая. А еще и прошипела мне:

– Чего разлегся! Уходим!!!! СЕЙЧАС ЖЕ!!!

Голова убралась обратно – и я почувствовал, как меня кто-то тянет наружу. Ко второй тени присоединилась третья: это были солдаты. Только вот род войск пока не опознать.

Пытался идти и сам, но по большей части меня волокли, особо при этом не церемонясь. Сразу за провалом стоял БТР, задние двери которого были открыты. Туда меня и попытались впихнуть.

– Нет, я не могу. Мне надо… – пытался кричать я, но выходил только жалкий полушепот. – Мне надо идти… Волчонок ждет!

– Что он несет? Какого хрена? Какой Волчонок? Ты совсем долбанулся?

– Да, похоже, бредит! В БТР его, скорее! Уходим! – этот голос, судя по интонации, принадлежал командиру. – Валим отсюда!

Меня зашвырнули прямо на пол, рядом с огромным черным свертком. Точно – труп. Да и мне здесь самое место: еще не мертв, но уже и не жив.

Попытался приподняться на локтях, но командирский голос вновь вернулся:

– Не шевелись! Стартуем!

И нога прижала меня обратно к полу – с гражданскими тут явно не церемонились. Краем глаза увидел, как тень последнего бойца влетела во внутрь, и машина дала ходу, набирая скорость в направлении противоположном тому, где я оставил Волчонка.

– Стойте! – я снова пытался приподняться. – Вы… Вы не понимаете… Мне надо… надо вернуться!

Нога опять пригвоздила меня к полу:

– Лежи уже, мать твою!

А тем временем над головой вновь загрохотали автоматы – видимо, твари нас все-таки преследовали. Железный пол на каждый выстрел отдавал гулким эхом, а во время очередей еще и бил по затылку с упорством, достойным отбойного молотка.

Я уже не пытался подняться, видел лишь мелькавшие во вспышках над собой оскаленные лица военных. И почему-то даже подумал, что они сейчас выглядят куда страшнее, чем те твари, которые на меня напали. Сейчас они увозили меня все дальше от убежища, где остались девчушка с собакой, поэтому я их практически ненавидел.

– Уффф… Вроде отстали! – снова загремел командирский голос. – Отставить стрельбу! Отставить, я говорю!

Но прошло еще как минимум пару секунд после прозвучавшего приказа, прежде чем выстрелы окончательно стихли.

– Двери! Закройте двери!

Что делать?! Вывалиться из БТРа на ходу?! Я не знал, какую он в принципе развивает скорость на трассе, но понимал, что ее точно хватит, чтобы помочь мне совершить самое идиотское самоубийство в истории города. Нет, так точно я Волчонку ничем не помогу, да и родных своих не найду. Поэтому молча наблюдал, как солдаты закрывают десантный отсек.

– Куда мы едем? – спросил я.

– Увидишь! – усмехнулся командирский голос. И от этого смешка мне стало не по себе…

Минут через десять бронетранспортер сбавил ход. Притормозил (видимо, миновали КПП) а, затем еще немного проехав, замер на месте.

– Конечная! Все на выход! – скомандовал офицер.

Двери открылись – в лицо ударил луч прожектора. Настолько отвык от света, что глаза сразу заслезились.

С электричеством у них точно все хорошо. Причем не было слышно гула генераторов, скорее всего, спрятаны под землей.

Один из молодых солдат, который в форме больше смахивал на игрока-пионера во взрослой хоккейной экипировке, подхватил меня за плечо.

– Куда его? – спросил он у командира.

Тот как раз повернулся ко мне настолько, чтобы его можно было рассмотреть. До этого воображение рисовало эдакого Сильвестра Сталлоне из фильма «Неудержимые» – высокого, жилистого бугая с большими ручищами. Этот же офицер был мало похож на героев киношных боевиков. Скорее на карикатурного белогвардейца из советских фильмов: маленький, худенький, да еще и с усищами, который завивались в разные стороны. Мои губы невольно расползлись в улыбке.

– Вниз его! – «белогвардеец», видимо, уловил мои эмоции. – Пусть там посмеется… если сможет.

– Шагай! – я еще не успел очухаться от такой «гостеприимности», а мне уже тыкали стволом автомата в плечо, указывая дорогу.

Мы находились на перроне железнодорожного вокзала. Прожекторы хорошо освещали здание, которое нынче перевели на осадное положение: возле входа были аккуратно уложены мешки с песком, а сверху еще и накручена колючая проволока. Из тьмы на меня таращились стволы пулеметов. Тут же, поперек перрона, стояла пара БТРов.