Игорь Недозор - Новая Зона. Дикий Гон

Когда же это закончится?

«Пока не подохнешь, старлей!» – ответил он сам себе с грустной усмешкой, про себя выругался, встал и набросил на плечи халат. У выхода из спальни его догнал сонный голос Тамилы.

– Будешь возвращаться, захвати бутылку со стола. Парни Клондайка недурной виски приволокли с «Нары».

Шквал молча прошел в ванную, набрал в ладони холодной воды и плеснул в лицо. Стало немного легче. Наскоро обтершись, он вернулся в комнату, ощущая, как ледяные капли медленно стекают на грудь. Огляделся. Где там, она говорила, пойло?

Бутылка обнаружилась на столике у стены. Прежде чем двинуться намеченным курсом, он оглянулся. Через открытую дверь при свете «уголька» виднелся край растерзанной постели и обнаженная нога Тамилы. Шквал, пододвинув к себе бутылку, найденную его старым знакомым Клондайком в руинах Наро-Фоминска; ухватился за пробку зубами, и кора португальского дуба выскользнула из горлышка. Он выплюнул пробку и отхлебнул. Неплохо… настоящий виски. Односолодовый, шотландский, не какой-то там кукурузный бурбон из Пиндостана.

– Дорого-ой… – позвали его.

Он взял бутылку и двинулся на голос.

При его появлении Тамила села, выбравшись из-под простыни.

– Я тебя своими сиськами не шокирую? – игриво поинтересовалась она, протягивая ему бокалы, на дне которых посверкивал лед.

– У тебя не такой бюст, чтобы им шокировать, – сообщил он, пригубив напиток.

– Нахал, – удовлетворенно произнесла трактирщица. – Мой бюст – хоть сейчас на конкурс красоты!

– Я и говорю, нормальный у тебя бюст. В моем вкусе, такой, чтобы в ладони помещался.

– Ну, тогда иди сюда, – засмеялась Тамила и через минуту уже терлась округлой щекой о его плечо и закидывала голову, подставляя под поцелуй свой полногубый рот, одним видом навевавший самые неприличные мысли…

– Все-таки уходишь?

Шквал кивнул, продолжая сосредоточенно собираться в сенях.

– Уходишь…

Тамила поежилась. Одета она была легко как по утренней прохладе, и в прорехах джинсов просвечивало смуглое тело.

Он промолчал в ответ. Проверив пистолет, есть ли патрон в патроннике, сунул «беретту» в кобуру. Еще раз уточнил, опущен ли предохранитель «Бизона». Проверил нож, привычный «Катран», такой же, как в недавнем сне. Обтянул под курткой разгрузку с патронами.

Тамила смотрела и безотчетно любовалась. Экий же ей все-таки классный мужик достался. Мужик во всех смыслах. И внешне недурен. Почти два метра роста, широченные плечи, сильные руки. Хоть и за тридцать, а следит за собой, поддерживает форму. Ни капли лишнего жира, одни мышцы. Жаль, волосы коротковаты, не запустишь пальцы, чтоб поиграть кудрями, как она это любила, но ничего, ему идет. Зато глаза, ох уж эти синие глаза цвета теплого моря. Утонуть в них можно…

И в поступках его чувствовался твердый мужской характер. Все, что ни делал Шквал, было не придуманное, настоящее. Это был самый настоящий боец, что даже сугубо мирной (насколько это бывает в Зоне) Тамиле было понятно. Он был настоящий . Может, это и было в нем главное. Поэтому она и выбрала его…

– Так куда ты все-таки? Может, останешься?

– Надо, Мила, дела…

– А какие?

– Секрет.

– Вот бы и открыл свой секрет.

– А ты свои секреты открываешь?

– Смотря кому, – по-кошачьи потянулась Тамила.

– Вот и я так же…

Московская Зона. Серая Отмель

Вдоль холма тянулась полоса низкорослой «тошнотки», а за ней снова начинались заросли вездесущей рыжей колючки.

Скоро Шквал выбрался на старое шоссе. Растения Зоны до сих пор не смогли толком укорениться на асфальте и бетоне, и дорога только слегка заросла чахлой травой. Он с удовольствием воспользовался возможностью ускорить шаг.

Остановился возле развалин старых колхозных (а может, совхозных) мехмастерских, растасканных, вероятно, в далекие девяностые. На стенах матерные слова и корявые картинки, тоже похабные, а в бурьяне лежали гильзы – уже старые.

Сталкер прошел вдоль глухой стены с остатками кран-балки, постоял рядом с ремонтной ямой, в которой лежали несколько скелетов мутантов, кажется псанов, засыпанных битым кафелем.

«И зарастут дворцы ее колючками, крапивою и репейником – твердыни ее; и будет она жилищем шакалов… И звери пустыни будут встречаться с дикими кошками, и лешие будут перекликаться один с другим; там будет отдыхать ночное привидение и находить себе покой», – неожиданно вспомнилось ему недавнее речение Дьякона в баре.