Александр Зорич - Стальные грозы

Трехсоттонный таран ударил по левой створке ворот, и она согнулась, как жестянка.

Из треугольной пробоины хлынул воздух вместе с неизбежным при разгерметизации летучим мусором: бумагой, полиэтиленом, одеждой и даже едой – Растов заметил караван сарделек в облаке риса.

Затем камера поймала и увеличила для Растова чайный стаканчик. Автопереведенная надпись на фарси гласила: «Чай зеленый крупнолистовой «Блаженство», первый сорт».

«Значит, нора клонская», – заключил майор.

От этой мысли ему неожиданно сильно полегчало. Очень уж он не любил столкновений с отечественными тайнами, одновременно и опасными, и какими-то… свинцовыми.

Танки ударили еще два раза и полностью выломали погнувшуюся бронедверь, чтобы не мешала.

За ней тоннель расходился на два, причем оба рукава круто изгибались. Один рукав уходил налево, другой – направо и вниз. Ни людей, ни техники – только несколько больших ящиков, неловко выпирающих из слишком тесных для них ниш.

Илютин был тут как тут.

– Растов, это вы вторые двери… гм-гм… открыли?

– Ну как сказать – «вторые», «первые»… Те, которые в ста метрах от начала тоннеля.

– Значит, вторые.

– И что нам это дает?

– Надо… гм-гм… подумать… Стоп! – Голос Илютина резко изменился. – Дайте увеличение на вон тот зеленый ящик!

– Который в нише?

– Да-да!

Растов дал.

– Итить его налево! – воскликнул неожиданно сильно впечатленный Илютин. – Этот ящик – укупорка боевой части бомбы «Рух»! По крайней мере, он так маркирован!

Растов мгновенно сообразил, что к чему.

– Тоннель заминирован, верно? – спросил он Илютина.

– Верно… Слушай, майор, буду с тобой откровенен, чего за моим ведомством обычно не водится… Готов?

– Да.

– Тогда так. Если по правилам, я должен сейчас тебе скомандовать из тоннеля уходить. И дожидаться… гм-гм… моих саперов. Они в экзоскелетах зайдут, все разминируют. А ты будешь стоять на безопасном удалении от входа в тоннель… Но это по правилам. Которые не годятся. Потому что если вдруг из тоннеля выедет любой вшивый «Паланг», он моих саперов как тараканов… гм-гм… перебьет. Поэтому я хочу, чтобы ты продвинулся еще вперед и перекрыл оба тоннеля своими машинами.

Растов выдержал многозначительную паузу и наконец ответил:

– Я тоже буду с вами откровенен, товарищ майор госбезопасности. Если по правому борту от моего танка взорвутся три с половиной тонны силумита, а именно столько несет бомба «Рух», то броня может не выдержать. И тогда весь мой экипаж погибнет от тяжелой компрессионной травмы. Поэтому вопрос: что там внизу такого ценного, из-за чего имеет смысл рисковать жизнями моих людей?

– Вы же рисковали в Стальном Лабиринте, так?

– Рисковал… Забавно, что вы в курсе.

– Я в курсе. Так вот, майор: там, внизу, штука поважнее Стального Лабиринта.

– Считайте, заинтриговали.

«Динго» свернул в правый рукав тоннеля, аккуратно обминул ящик с боевой частью бомбы «Рух» и самым тихим ходом протянул вперед еще метров тридцать. Растов, Кобылин и Игневич во все глаза присматривались к каждой шероховатости стен, к каждому подозрительному пятну на полу.

Если клоны заминировали вход в подземную часть своей базы огромными бомбами, то резонно было предположить, что внутри таится еще множество смертоносных сюрпризов.

И это вовсе не обязательно должны быть килотонные адские машины.

Клонские саперы могли использовать и крошечные мины.

И напалм.

И подручные материалы: газовые баллоны, кислородные резервуары, емкости с маслом, канистры с топливом…

Но не только боязнь подрыва на фугасе обострила чувства Растова до предела. Майор и в самом деле был заинтригован словами Илютина о «штуках покруче Стального Лабиринта».

Воображение Растова рисовало маслом и акварелью.

Тут тебе сверхмашины-терраформеры, покорные каждому мановению руки…

Тут тебе и летательные аппараты с маневренностью как у джипсов-гребешков…

И Х-двигатели размером с гору, свободно переносящие на тысячи парсеков целые планетоиды…

Но если где-то здесь и впрямь имелся огромный ксеноартефакт, то упрятан он был получше, чем смесь исследовательского зонда с техногробницей знаний на планете Навзар. На его присутствие вообще ничего не намекало. Во тьму, прорезанную прожекторами танка, уходила самая прозаичная бетонированная кишка. Выходит, чудеса подпольные, снова?

Растову вдруг вспомнился поединок с Кави-усаном на палашах. Стальная ловушка, истошные крики профессора Терена, сломавшего себе ногу, ощущение бесприютности и отсутствия выхода – вот как было в прошлый раз, когда он гонялся за грозными инопланетными чудесами… Растов поежился.