Александр Зорич - Стальные грозы

– Господи…

Нина промокнула губы салфеткой, вместе со стулом отодвинулась от стола. Затем опустилась на колени рядом с Растовым и обняла его.

– Господи, Костя, я ждала тебя с войны, как я теперь, после этого, могу быть «не согласна»?!

– Честно тебе скажу: я бы, наверное, не смог…

Нина робко приняла коробочку зеленого бархата.

Там, в шелковом гнездышке, покоилось исполненное спокойного достоинства золотое кольцо с красивым бледно-розовым камнем.

Камень щедро играл искрами в свете многочисленных ламп – зачаровывая и обещая дивные призрачные дива на годы вперед.

– Ах! Како-ое! Надо же! – ахнула Нина. – Это бриллиант?

– Нет. Это сеулий. Нерадиоактивный изотоп одного из редчайших элементов. Он в два раза тверже бриллианта.

Нина всплеснула руками.

– В два раза? Это немыслимо, Костя!

– Так мы женимся?

– Угу… – деловито бросила Нина. – А можно мне пока кольцо примерить?

И только в этот момент Растов понял, что его личная стальная гроза наконец отгремела.

Сентябрь, 2622 г. Озеро Байкал Планета Земля, Солнечная система

Церемония награждения проводилась не в уютной заевшейся Кубинке, о нет.

Кубинка – это слишком мелко. Нет в ней эпичности, соответствующей большому военному подвигу.

Посему награждать было решено на берегу Байкала, на рукотворном церемониальном моле близ мыса Хобой – того самого, на каменном боку которого были высечены лики русских героев: танкистов, летчиков, разведчиков, связистов…

Что такое мыс Хобой, знал каждый русский мальчик и каждая вторая русская девочка.

Многие школы устраивали экскурсии на Хобой 1 сентября.

А на 9 Мая на мысу имело место настоящее столпотворение. Шуршали упаковками букеты, гудели с парковки, скликая своих, экскурсионные автобусы.

И вот сегодня, 15 сентября 2622 года, когда вручались государственные награды героям войны с чоругами и ягну, народу было – как на центральном городском рынке в базарный день!

Растов бывал на Хобое дважды – однажды в девятом классе и еще раз – на втором курсе академии. Оба раза он помнил смутно – и каждый по своим смешным причинам.

И вот, надо же, третий…

Поднимаясь на мраморный помост по титаническим ступеням, в которых было что-то древнеперсидское, по крайней мере, Растову сразу вспоминались никогда не виденные им вживую руины древнего Персеполя, майор робел как мальчишка…

И тот факт, что моральную поддержку ему во время этой церемонии будут оказывать не только с боями взявшая отгул военюрист Нина Белкина, не только ради такого события прошедшая цикл омолаживающих процедур фантастической цены мать, но даже и отец, нужный тысяче человек одновременно папа (для которого было зарезервировано красное бархатное кресло по центру президиума), Растовский мандраж нисколько не успокаивал… Хоть валерианку пей!

От валерианки майор кое-как воздержался.

А вот от коньяка – не смог.

Церемонию награждения вел главком Николай Федорович Пантелеев – адмирал, чьи мужество и выносливость подверглись суровому испытанию и в дни войны с Конкордией, и в дни войны с чоругами.

Достаточно сказать, что операция «Циклон» – нападение на планету Арсенал, похищение наукограда, разрушение орбитальной эстакады и лифтов – стала третьей по размаху операцией российских ВКС, и без гения Пантелеева она была бы попросту невозможна. С точки зрения Растова, правда, воевали одни только Х-крейсера и еще японская эскадра. Но майор не знал, что работу орбитального лазера HOPAL-2 прикрывала и обеспечивала такая армада, какую, может, не собирали и для штурма Паркиды.

Легендарного Пантелеева, которого еще величали «Страх и Трепет» – по названию его единственного печатного труда о поддержании морального климата в союзных войсках, – Растов никогда не видел вблизи.

И его сухощавая, с чистым античным профилем фигура, и его размашистая биография (мол, спит три часа в день, два часа в день занимается гималайской йогой, вегетарианец, мастер спорта по шахматам, отец восьмерых детей и двадцати внуков) восхищали его…

Вручать ордена и медали должен был высокопоставленный армейский командир, маршал бронетанковых войск Михаил Геннадиевич Плиев.

Плиева майор Растов знал значительно лучше. И боялся чуть меньше. (Даром, что ли, Плиев учил трехлетнего «Косеньку» кататься на деревянной лошадке?)

В маршале было много трагического. Сын и дочь, звездолетчики Главдальразведки, погибли в экспедиции. Жена-врач скоропостижно скончалась от неизлечимой болезни, которую подцепила у безобидных сирхов… Над жарким пристрастием Плиева к мини-песикам породы «московская бабочка» армейские неустанно подшучивали. Но как-то по-доброму. Без гадостей…